Когда в первый раз устроилась на работу после школы и почувствовала хорошее отношение окружающих, испугалась страшно. Человека, который не скрывал расположения ко мне, я обходила на пушечный выстрел и в конце концов уволилась..
Сейчас работаю на почтамте, на сортировке, исполняю механические обязанности, не поднимая глаз на людей.. Единственное мое утешение и наслаждение — книги.
Вы спросите, почему я не обратилась к вам за советом раньше.
Вы спросите, почему я не обратилась к вам за советом раньше. Да я просто не осознавала своего положения.
Я ничего не знала о взаимоотношениях между людьми.
Я даже не подозревала, что таковые существуют. Я жила, в буквальном смысле низко наклонив голову, в уверенности, что ничего не увижу, кроме недобрых и насмешливых взглядов.
Но вот с годами я слегка осмелела и огляделась.. Оказывается, ничего страшного. Стала наблюдать за людьми, и сделала открытие, что в большинстве своем люди — не одиночки, как я, а имеют семьи, приятелей, тусовки, компании; что многие хорошо друг к другу относятся..
Люди улыбаются, люди ищут и находят друг у друга сочувствие, помощь, поддержку. Для меня это было потрясающим открытием. Мне показалось, что мучения мои скоро кончатся, что вот?вот произойдет чудо, и я выберусь из своей стены. Иди к людям, и они тебя поймут!.. Иди к людям!
Ее тут?то было. Люди, может быть, и поймут, только вот подойти — то к ним я не могу никак. Между нами стена — глухая, высокая. И бьюсь я об эту стену уже много лет..
Я угрюма, пассивна и безразлична ко всему и ко всем. Вся внутри себя, в реальной жизни не существую. Только изредка всплываю на поверхность и опять погружаюсь в себя, варюсь в собственном соку. Мое настроение ничем не проявляется внешне. И радость, и горе я переживаю в одиночку. У меня человекобоязнь, я боюсь людей, я боюсь себя, я боюсь и вас тоже, Владимир Львович!..
У меня никогда не было близкого человека. Если малознакомые мне улыбаются (говорят, что у меня привлекательная внешность, но я не верю) — то хорошо меня знающие стараются меня избегать. Мечтала о самоубийстве, давала даже себе срок.. Но мне это не грозит. Я слишком труслива. Боюсь загробной жизни — а вдруг там не принимают непрошенных гостей. На скольконибудь решительные действия я не способна. Мне остается только жить, мучиться и мечтать о естественном конце. Я даже свой адрес вам дать боюсь. Называю себя просто Л.
Стены нет, есть флажки
Не надейся на понимание — надейся понять
Л., спасибо за исповедь. Это труд доверия — начало пробивания стенки… Глаза уже видят свет; кожа чует тепло… Совсем близко жизнь — в двух шагах.
Шаг первый: принять себя
Попробуем вместе ответить: почему я защищаюсь от внимания к себе, от доброго отношения?..
Почему я боюсь любви?..
Отвечаю (за себя, но, быть может, и за вас тоже): подозреваю себя в бедности, в душевном ничтожестве. Опасаюсь, что не смогу соответствовать.
Но почему же, чуждаясь людей, я в то же время так завишу от их оценок (всего более воображаемых)?
Ответ: потому что хочу все?таки жить с людьми, жить, как они…
Что потеряю я, открывшись, как есть, хотя бы одному человеку?
Ответ: ничего, кроме своей скорлупки, кроме самовозведенной стены этой, в которой мне так давно тесно, душно и больно жить.
А открою, может быть, самое главное: свою способность дарить — да, дарить душу, дарить себя.
(Так и произошло в жизни со мной — и не важно, что те, кому предлагал, дар не взяли — нашлись иные, которых не знал… Не может быть невостребованной душа, свято верьте!..)
Второй шаг: перелет через стену
Не биться, а перелететь
Не пробовали еще?..
Стена, между прочим, не такая уж и высокая и не прочная, упасть может даже от случайного сотрясения… Потому что это и не стена вовсе, а что?то вроде флажков на веревочке, через которые боится перепрыгнуть загнанный волк. Флажки мы развесили сами, может быть, и не без помощи родителей…
«Иди к людям — они тебя поймут». А вот это как раз ошибка. Наивно идти к людям за «пониманием». Опасно даже мечтать об этом. И не в том дело, что его нельзя получить, понимание. Изредка как подарок — можно. А в том дел о, что при такой установке мы подставляемся под зависимость и утрачиваем свою теплородность, свою способность светить.
При такой установке не учимся понимать сами.
Сначала вложение, потом — отдача. Сначала пойми, а уже на этой основе ищи возможность быть понятым. Сперва язык поизучай, потрудись хоть чуточку, а потом объясняйся. Сперва подари, а потом… А потом не жди подарков ответных!..
Ровесница ваша, тоже одиночка, почти отчаявшаяся, возражала: «Нечего мне дарить людям, душа у меня холодная и пустая. Не могу согревать — согреться самой бы. Светить нечем — во мне света нет. Нужен внешний источник».
А я ей ответил так: «После реанимации сердце поддерживает себя собственным ритмом».
Идите к людям, чтобы понять их — не заботясь, какая в душе температура и освещенность.
Переписка с Л. длилась около пяти лет. Через некоторое время она выучилась на ветеринара и стала работать по призванию. Замуж не вышла, но в тридцать шесть лет родила здорового хорошего сына.
Самоциклист