Олег вышел из-за караван-сарая полюбоваться делом рук своих.
Это было красиво: колонной по трое глиняные бойцы подходили к самым воротам и — рассыпались в прах.
Тридцать секунд — и нежити не стало.
— Обожаю русалочий цветок, — пробормотал ведун.
В крепости, похоже, наступила растерянность. Она стояла с распахнутыми — как рот у пациента стоматолога — дверьми и ждала, чем все это кончится.
— Да чего же вы стоите!!! — заорал Середин. — Вперед, вперед! Я дарю вам эту твердыню!
Кочевники, наконец-то осознав свой шанс, пустили лошадей во весь опор — но и воевода тоже очнулся, заорал, и тяжелые створки медленно сошлись, отсекая Китай от незваных гостей. Степняки отвернули, промчались вдоль стен, выкрикивая оскорбления, и унеслись назад, сопровождаемые роем стрел. С коней не свалился никто, но добрый десяток лошадей поймали в крупы по одному-два попадания и теперь годились только на мясо.
— Чабык, ты где?! — закричал Олег, шагая им навстречу. — Ты цел, друг мой?
— Я здесь, Тенгизхан, — послышался спокойный голос совсем с другой стороны. — Стар я для такого веселья, со стороны любовался.
— Потери есть?
— Троих ребят чудища все же сбили, вместе с лошадьми свалили. Ан остальные приспособились.
— Жалко. Но я думал, будет хуже…
— О-оле-ежка! — Мимо пронеслась лошадь, и с нее прямо на Олега спрыгнула Роксалана: — Ты жив, ты цел?!
От толчка ведун опрокинулся на спину, жестко ударившись лопатками и головой, и простонал:
— Теперь не знаю…
— Я так испугалась! — Девушка несколько раз его поцеловала. — Как чудища к тебе пошли — так и решила, что все.
— Не родилось еще чудище… — скрипнул от боли зубами Олег. — Хотя теперь не знаю. В общем, безопасно сейчас у стены. Можете рыть дальше.
— Смеркаться скоро будет, Тенгизхан, — с высоты седла сообщил Чабык.
— Знаю. Но время уходит. В нашем распоряжении остается всего три дня.
* * *
К полудню второго дня до караван-сараев наконец-то дополз обоз. Телеги с товаром кочевники выставили в четыре ряда со стороны крепости, превратив в подобие укрепления, за которым одна за другой выросли юрты. Наконец-то загорелись костры — неторопливые путники разжились по дороге дровами. В то же время впервые отворились и ворота постоялых дворов. Похоже, постояльцы устали ждать штурма и поверили, что их никто убивать и грабить не собирается. А коли так — стоит познакомиться поближе и поинтересоваться, что за товары любы нежданным завоевателям. Купцы есть купцы. Время подошло к обеду, и на смену нукерам, работающим в подкопе, под прикрытием щитов пошла свежая смена.
Вот тут над долиной внезапно и загрохотали громы.
Кочевники, что располагались на стоянке, подняли головы к небу, Олег же, шедший поздороваться с друзьями, крутанулся к крепости. Так и есть — из-за зубцов на землекопов летели большие круглые бомбы и взрывались, едва коснувшись земли. Перед стенами крупными лохмотьями пополз густой белый дым. От грохота в сторожевых сотнях понесли многие лошади — поскакали прямо через людей, сбивая их с ног и распихивая более спокойных товарок.
Воины у стены тоже побежали — ведун их в этом ничуть не винил. Первый раз попасть под «артобстрел» — такое мало кто вытерпит. И уж тем более — люди, никогда в жизни не нюхавшие пороха. От навеса сбежала даже Роксалана — позорно бросив у раскопа щиты и своих людей, которые несколько секунд спустя тоже выскочили из дыма.
— Привет, Олежка, — притормозила она возле Середина и торжественно чмокнула в щечку.
— Привет, Олежка, — притормозила она возле Середина и торжественно чмокнула в щечку. — Что это было?
— Фейерверк. Никогда не видела, что ли?
— Предупреждать надо!
— Все претензии к китайцам. Праздник, похоже, у них.
Грохот прекратился. Дым, развалившийся впереди, словно вата, никак не рассеивался. Там, в клубах, сейчас можно было вытворять все, что угодно. К счастью, ворота крепости не отворялись, ломать навес никто с топорами и кирками не бежал. Со стены, скорее всего, тоже никого не спустили. Им ведь потом все равно через ворота возвращаться — тут-то их конница и перебьет, это однозначно.
Вскоре к сторожевым сотням прибежали и старейшины: Чабык, Джебе, Судибей и еще многие другие. Они останавливались рядом с Олегом, хватались за мечи:
— Что случилось, Тенгизхан? Ты вызвал джинов? Джинов наслали колдуны?
— Проявите терпение, уважаемые, скоро узнаем. Про фугасы у китайцев я никогда не слыхал.
— Что такое «фугас», Тенгизхан?
— Это хуже джина, уважаемые…
И такое объяснение, как ни странно, удовлетворило всех.
Белесые клубы потихоньку опадали. Стала видна крыша навеса, целая и невредимая. Жердяные стены тоже совершенно не пострадали. Ни одного погибшего или раненого на всем пространстве. О случившейся атаке напоминали только черные подпалины на земле вокруг навеса.
— Они без корпуса, — облегченно вздохнул Середин. — Безоболочечные. Короче, обычные взрывпакеты. Наверное, против конницы делались. Лошадей бы напугали, это точно. Но мы же, друзья, не скотина, правда?
Он поднял чей-то щит, закрылся от стрел и спокойно пошел вперед. Китайцы, довольные предыдущим успехом, подпустили одинокого противника ближе, метнули два ядра, одно Олегу почти под ноги. Снаряды превратились в огненные вспышки, ведуна на миг обдало жаром — и он оказался внутри дымного облака. Старейшины испуганно охнули, и Середин торопливо отступил, приветственно помахал рукой, благо из-за дыма ни один лучник на стене разглядеть его не мог. Кочевники тут же взорвались криками восторга. Середин специально прошел немного в сторону, показываясь защитникам на глаза, те метнули еще шар — и на этом салют закончился.