Любовод прошел мимо лошади шаманки и, как бы ненароком, коснулся ее ноги. Поднялся в седло, покачнулся — и задел руку. Всадники тронулись в путь. Шагом — при сломанных ребрах рысь была слишком тряским аллюром. Урга могла перенести только шаг или галоп.
Новгородец почти две версты ехал с некоторым отставанием, затем нагнал Олега, пристроился со свободной стороны:
— Экие ладные они у тебя получаются! — восхищенно прицокнул он языком. — Что та, злая, что эта. Вестимо, лучше живых смотрятся. Скажи, ведун, а она детей рожать способна?
Олег покосился на Ургу. Шаманка с не меньшим интересом смотрела на него, дожидаясь ответа.
— Не знаю, не пробовал, — обтекаемо ответил Середин.
— Э-э, — разочарованно потянул купец. — Ну да, к чему тебе? Коли надобны будут, из ничего сделаешь, тебе недолго. Тебе токмо для баловства. О наследниках заботиться ни к чему. Вестимо, у колдунов детей никогда не бывает. Токмо ученики, коли напроситься сумеют.
Всадники перешли брод, через овраг выбрались на противоположный берег и тут же наткнулись на дозор. Олега это порадовало: стало быть, порядок в войске уже восстановлен, служба идет, — раз даже с тылу охранение имеется, то впереди должно быть тем более.
— Обоз наш где? — поинтересовался Любовод.
— По тракту надобно три версты пройти, — пояснил юный нукер, имеющий из оружия только пику и косарь. Видать, от родителей ничего не досталось, а сам еще даже мечом не обзавелся. Да и откуда? Ни сражений, ни добычи. Хотя, конечно, в битве такой вояка сгорит моментом, как мотылек в костре.
— Чабык где остановился? — сочувственно вздохнул он.
— По тракту не сворачивая, — указал паренек. — Головные сотни там.
— Добро! — Новгородец неожиданно сорвался на рысь, но вскоре заметил, что остался один, натянул поводья, дождался спутников: — К вечерней трапезе можем не поспеть.
— Урге нельзя скакать быстро, — пояснил Олег.
— Он оно как, — покивал купец. — А ништо, все едино ладная девка получилась. Молодец, ведун. Завсегда восхищался мудростью твоей. Ну, да я помчусь. Далеко еще, и возки от города снаряженные счесть надобно. Кабы не случилось чего в суете. Без меня вставали.
— Скачи, друже, — согласился Середин. — Все равно нам в разных краях стоянки ночевать.
— Свидимся. — И Любовод опять сорвался на рысь.
Олег проводил его взглядом, пригладил бородку, никак не желающую разрастаться в солидную курчавую лопату, потрепал гриву у скакуна своей спутницы.
Олег проводил его взглядом, пригладил бородку, никак не желающую разрастаться в солидную курчавую лопату, потрепал гриву у скакуна своей спутницы.
— Я ведь говорил только правду, — пожал он плечами.
Внезапно ведьма, откинув голову, залилась задорным счастливым смехом, но тут же застонала, прижав левую руку к сломанным ребрам.
— Я знаю, — кивнула она. — Со смертными завсегда так. Чем яснее истина, тем сильнее путаница. Кабы ты меня выдал, то все оставшиеся годы донимали бы старейшины, беи и простые несчастные, умоляя омолодить их самих или их родичей. Никто не поверит, что ни ты, ни я на это не способны. Станут обижаться, ненавидеть, а то и мстить. Уж лучше быть сотворенной «из дерева и воды».
Олег так далеко не заглядывал, но мысленно согласился со спутницей. В то, что старуха способна стать молодой женщиной без помощи магии, не поверит никто. А раз не поверит — станет требовать чуда и для себя. Когда смертным что-то втемяшивается в голову — на них не действуют никакие факты и аргументы, начисто отключается разум и логика. Посему — лучше не давать повода.
— Вот только как быть с Роксаланой?
— Я попрошу ее никому не открывать этого секрета, — пообещала шаманка. — Не хочу остаться провидицей без амулетов.
К водопою, по обе стороны которого раскинулся ратный лагерь, они добрались уже в сумерках. Олег спешился, взял под уздцы обеих лошадей, пошел между кострами. Уже возле третьего его узнали:
— Приносящий добычу! Приносящий добычу вернулся! Он вернулся! Вернулся! — Повсюду зашевелились отдыхающие воины, некоторые поднимались, вглядываясь в темноту. — Вернулся! Вернулся. Жив, вернулся. Теперь все получится…
Непонятно откуда появился широкоплечий Чабык, молча крепко обнял ведуна, тут же его оттеснила Роксалана, с визгом повиснув на шее:
— Олежка, хороший мой! Ты цел, ты жив!
— Как здоровье, посланник? — поинтересовался кочевник.
— Полмесяца похромаю. А там, милостью богов, и забуду.
— Можешь забыть сейчас, хан волков, — протиснулся вперед Судибей, приложил руку к груди и протянул кожаный мешок, в котором прорисовывалось нечто, похожее на футбольный мяч.
— Благодарю тебя, хан, — кивнул Олег. — Теперь этот сувенир больше не достоин внимания. Вели его где-нибудь закопать, дабы и у других в памяти не остался.
— Эй, кто-нибудь, коней примите! — огляделся Чабык. — Идем к костру, посланник. У нас как раз зажарен козленок и вдосталь кумыса. Идем, здесь темно, а все желают тебя узреть.
— Я рад вас видеть, друзья мои и братья! — провозгласил в ответ Середин. — Очень рад!
Он помог Урге спуститься со скакуна, пропустил ее перед собой. Кочевники глянули на незнакомку — и промолчали. Коли посланник предков ведет с собой женщину — значит, так надо. И Роксалана, намедни одолевшая Стража степей, — тому подтверждение.