11
Заночевали мы, как оказалось, в какой-нибудь паре километров от озера и от стоящей на его берегу рыбацкой деревушки. Неудивительно, что число комаров накануне несколько превышало разумно допустимое. На драконов, пусть и в человеческом облике, они не позарились, я же задумчиво чесалась, утешая себя мыслью, что Кро чесался куда интенсивнее.
Кони как-то оставили комаров без внимания, бодро шлепая по влажной наезженной дороге, то и дело пересекаемой ручьями. В какой-то момент меня угораздило посмотреть вниз как раз тогда, когда мой скакун попал ногой точно в след лошади Лотана, успевший заполнится водой, и торфяная жижа со звучным чмоком ударила прямо мне в лицо, чем немного отвлекла от насекомых-кровопийц.
Озеро было весьма внушительным: слева и справа от нас береговые линии, укрытые где лозняком, где ольшаником, извиваясь, уходили вдаль и, смазанные туманной дымкой, загибались навстречу друг другу почти у горизонта. Проникнуться бескрайностью озера мешали многочисленные островки и острова, начинавшиеся прямо напротив деревни. Размеры и формы их были самые разнообразные, от едва выступающей из воды отмели с парочкой ивовых кустов до вытянутых, длиною в триста-четыреста метров добротных островов, несших на своих спинах шапки настоящего густого леса с плюмажем из высоченных старых тополей или изумрудные бархатные подушки сочных лугов. Кое-где виднелись сплетенные из веток и тростника шалаши, а на самом ближнем острове даже пристроилась парочка изб; три рыжие коровы, разлегшись среди бурьяна, задумчиво взирали на нас через водную преграду. Все это мы обозревали, пока Лотан отправился в собственно деревню, чтобы нанять лодку, а заодно вызнать что-нибудь про колдуна.
— По-моему, все вполне мило и безобидно, — сказала Нашка, растянувшись на мягкой травке, как только солнце согнало утреннюю росу. — Не вижу ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство.
— Вот это-то и вызывает беспокойство. — Я тоже разлеглась на бережке, пожевывая соломинку. Из-за ближнего острова неспешно выплыла небольшая лодчонка, левее из тростников снялась и тяжело полетела большая цапля, преследуемая собственным отражением. Зеленоватая стрекоза присела на кончик соломинки и воззрилась на меня выпуклыми глазами. — Все как-то слишком просто. Вряд ли перспектива пятидневной поездки верхом является серьезным препятствием для желающих завладеть артефактом. А за эти сотни лет, клянусь ушами, таких должно было быть немало.
— Ну, — Нашка с сомнением еще раз обозрела озеро, — может, ты и права, хотя мне хотелось бы думать, что здесь наши мытарства и закончатся…
— Гхм, пожалуй, я бы предпочла еще пожить…
— Ну ты же понимаешь, что я имела в виду. — Наташа села. — О, вон Лотан идет, сейчас всю правду и узнаем.
Вернувшийся Лотан был мрачен, как партизан перед расстрелом.
— Лодки нет и не будет? — сделала попытку угадать причину его настроения Нашка.
Лотан как будто очнулся:
— Нет, лодка есть… Старик, который мне ее продал, уверяет, что на ней ходил его отец. Не удивлюсь, если это на самом деле был прадед. На таком жутком корыте я даже в детстве никогда не плавал. Можете сходить полюбоваться — оно у пристани.
— А зачем покупать? — не поняла я. — Мы же ее вернем.
— Затем, что этот мудрый человек полагает, что, как только мы отойдем от Барвинка — это самый дальний остров, на который местные рискуют плавать, — мы люди конченые. Между прочим, именно поэтому мне не удалось найти лодки получше. Рыбаки не хотят с ними расставаться.
— Если они дальше не плавали, откуда они знают, что там все так плохо?
— У них богатое воображение.
Лотан скривился, порылся в пищевом мешке, нашел яблоко и агрессивно вонзил в него клыки.
— А чего ты тогда такой злой, будто тебе хвост крепостными воротами прищемили? — не поняла я. — Если ты считаешь, что у них воображение…
— Мне хочется думать, что это их воображение, потому что им жить тут скучно! — отрезал Лотан. — Но все, чего я сегодня наслушался, не было ложью, они сами верили в то, о чем меня предупреждали… попутно выясняя, составили ли мы завещания и кому отойдут лошади. Ненавижу таких доброхотов, надо посоветовать Зеону ввести смертную казнь за непрошеные советы.
Лотан наконец заметил наши вытянувшиеся физиономии и рассмеялся.
— Извините, девчонки, похоже, у меня в последнее время прогрессирует человеконенавистничество.
— Тогда предупреди нас заранее, — сказала Наташа, — когда у тебя начнется обострение. Мы, конечно, не то чтобы совсем люди сейчас, но все-таки.
Купленное Лотаном плавсредство было похоже на грандиозную плоскодонку метров восьми в длину, в центре которой горделиво возвышалась мачта. На мачте висел парус, состоянием и цветом напоминающий заслуженную половую тряпку. Но надо отдать должное, Лотан все же несколько преувеличивал, и это было не совсем корыто. Раз оно смогло вместить нас четверых с пожитками и при этом не пойти ко дну.
— Ветер в нашу сторону, — глубокомысленно сообщил Кро, послюнявив палец. — Придется грести.
— Вот и гребите, мальчики, — ласково сказала Наташа, комфортно расположившись на носу лодки с видом Афины Руссель-Онассис [10] на борту собственной яхты. — Гребите себе, у нас ручки нежные.