— Почему? — спросил Азаров. — Они могут и сами обладать…
— Логическими устройствами? Нет, не думаю, это противоречит принципу целесообразности. Тысяча арифмометров не заменит одной вычислительной машины… Так вот, все это дает нам основание предположить наличие достаточно сложных кибернетических устройств, ведущих управление автоматами и контроль за ними. Такой центр непременно где-то в спутнике имеется. Автоматы, как мы с Коробовым видели, не получают информации по проводам. Нет у них контакта и с полом ангара. Следовательно, команды им передают по радио. Вот источник этих сигналов.
— Стоп, стоп! — сказал Азаров. — Радиоволны-то сквозь стены не проходят…
— Это естественно, — сказал Калве. — Автоматов должно быть много, частот в ограниченном диапазоне — меньше. Ангар тут, как мы с Коробовым видели, не один… Значит, надо, чтобы автоматы, работающие на одной и той же волне, получали команды избирательно.
— Волноводы, очевидно… — задумчиво сказал Азаров. — Наверное, так. И вы смогли услышать Сенцова и Раина только потому, что в этот момент находились где-то на концах одного и того же волновода…
Напоминание о друзьях переполнило чашу терпения Коробова. Он и так еле сдерживался: все нестерпимее (верно, от электрического удара в комнате с серой массой) болела голова, ныла рука, а Калве тут разводит теорию — прямо хоть лекторий открывай, и увлекающийся Азаров развесил уши да еще сам начинает строить гипотезы, а когда надо было держать связь, то он развлекался тем, что слушал всякое тарахтение. Коробов с трудом поднял тяжелую голову: еще несколько минут — и он свалится здесь просто от упадка сил.
Он медленно разогнул спину, тяжело поднялся с кресла. Азаров в это время спрашивал:
— А эти автоматы, которые вы видели — они, по-твоему, что делают?
— Летают… — мрачно сказал Коробов. — Свистят. Больше ничего не делают. А вот нам бы не мешало начать что-нибудь делать… для разнообразия, что ли.
Калве насупился, медленно заливаясь краской.
— Осмотр ракеты не закончен, — продолжал Коробов. — Пойдем составим на месте план действий. Помочь нам никто не поможет, а засиживаться здесь мы не собираемся… С тобой пойдем, — сказал он Азарову (тот торопливо закивал, потянулся к шкафу за скафандром). — А ты, Лаймон, разденься, подежуришь в рубке, потом сменишь одного из нас, когда поработаем…
— Пока что, я попытаюсь рассчитать… — начал Калве. — Погоди, в чем это скафандр у тебя?
Коробов вывернул руку, оглядел локоть скафандра, на который указал Калве.
— Грязь какая-то… Да, наверное, эта серая масса. Когда это я успел?..
— Когда падал, — сказал Калве. — Я вспомнил — ты локтем ударил прямо в открытый лоток. — Он снял с рукава Коробова темно-серые крошки вещества. — Рассмотрю их, попытаюсь понять, что же это такое. Иногда по структуре можно многое понять…
Калве включил рацию, кивнул товарищам. Они надели шлемы и скрылись за дверью выходного отсека. Калве остался один в ракете. Теперь здесь было непривычно тихо. Не слышалось тонкого стрекочущего шороха телеустановок, не гудела вычислительная машина, сверявшая курс корабля с программой, стрелки большинства приборов бессильно откинулись на нулевые ограничители. Калве поежился: тишина была неуютной, зловещей; только легкое жужжание рации напоминало о том, что в мире есть веселые, бодрые звуки.
Калве решил быстро заняться делом, чтобы не замечать этой тишины. Нарочито громко шаркая подошвами, подошел к маленькому шкафчику; в нем был смонтирован портативный электронный микроскоп.
Он отделил крупинку серого вещества и включил ток. Долго смотрел на экран, осторожными движениями пальцев регулируя фокусировку, потом прильнул к окошечку.
Вещество имело клеточное строение. Это была не колония простейших, а какой-то многоклеточный организм. Клетки вытянутые, с длинными отростками… Калве всматривался в них до боли в глазах, забыв обо всем на свете. Где-то он видел клетки — очень похожие. А где он мог видеть их? Он же не биолог и не бионик [3] и в микроскоп органические ткани разглядывал, только проходя необходимый курс космомедицинской подготовки. Там были препараты. Какие? Нет, это не мышца… Очень, очень похоже на что-то. А что же им показывали? Нервные клетки… И еще — да, это очень похоже на…
Коробов и Азаров вернулись через полчаса. Обследование не дало ничего утешительного: значительная часть элементов солнечных батарей разбита при посадке. Вышел из строя телеприемник заднего обзора, оторваны два посадочных амортизатора. Придется поработать, чтобы привести все в порядок.
Но это сейчас и нужно было: работать, работать изо всех сил, чтобы хоть немного заглушить глубокую скорбь о погибших друзьях и не впасть в апатию — первый признак обреченности.
Об этом думал Коробов, ожидая в тамбуре, пока вихрь ультрафиолетовых лучей очистит на нем скафандр. Почему Калве не встречает? Пока Азаров стаскивал шлем, Коробов заглянул в рубку.
Калве сидел за столом, опустив голову. Он даже не повернулся на звук открываемой двери.
— Ты что, заболел, Лаймон? — спросил Коробов. Голос его гулко прозвучал из динамика: Коробов еще не успел снять шлем и говорил через рацию.