Наконец трубач сыграл отбой, мы вернулись в лагерь, оставили лошадей и копья и пошли к генерал-капитану, чтобы поздравить его со славной победой. Никто из нас не расстался с жизнью, и раненых меж нами тоже не было.
Сан-Кристобаль-дель-Апакундо
Капитана Аррубу трясло. «Апакундо, — бормотал он, — Апакундо…» Кортес прикрикнул на подчиненного, они заговорили на испанском, и я увидел, как Анна, побледнев, передернула плечами. Будто от холода, подумалось мне.
— Что случилось, милая?
— Арруба получил донесение, — зашептала она мне в ухо. — Секретное донесение… только не спрашивай от кого, они не говорят об этом… Толкуют про какую-то усадьбу или виллу вблизи Апакундо… скорее, фермерское хозяйство, гасиенда… Наши клиенты там побывали, Петр, и никого в живых не оставили, ни людей, ни скотины. Полтора десятка мертвых тел, и все обескровлены.
Я тронул Кортеса за плечо.
— Жена мне все перевела, дон Алекс. Когда это случилось и где?
— Прошлой ночью. — Полковник вытащил карту, расстелил на столе, отчеркнул ногтем невидимую точку: — Здесь. В горной долине, неподалеку от Сан-Кристобаль-дель-Апакундо. Это самое крупное поселение в Сьерра-Оковалко.
— И самое цивилизованное, — добавил дон Луис на английском, тоже всматриваясь в карту. — Там было поместье Диего Камило Пиноса.
— Кто он такой, этот Пинос?
— О! Гранде хомбре!. [8] Был большим бизнесменом при Батисте [9] Плантации сахарного тростника, табачные фабрики, экспорт фруктов, рыболовный промысел, свой банк и все такое… Очень богатый человек! В горах у него была гасиенда, и в ней теперь…
Полковник Кортес нахмурился.
— Это не имеет отношения к делу, дон Луис. Давайте вернемся к нашим проблемам, компанейрос. Итак, три твари встретились нам тут, у плоскогорья Пунча, а целая банда атаковала жилища крестьян в шестидесяти километрах к северо-западу. Выживших нет, и мы не знаем, сколько их было, но, если судить по исчезнувшим людям, в этой банде двадцать или тридцать выродков. Вы эксперт, дон Педро. Что скажете?
— Инициантам нужно питаться хотя бы раз в два-три дня — значит, через двое или трое суток появятся новые жертвы. Первичный, их предводитель, должен кормить свое воинство… Они выберут другую ферму и снова нападут. Полагаю, нам следует перебраться в Апакундо, прикинуть, где прячутся монстры, и устроить облаву. И сделать это очень быстро — желательно, завтра.
— Но почему они разделились? — спросил полковник. — Трое — здесь, у Каримбы, а большая банда — у Апакундо?
— Наш бывший покойник инициировал несколько десятков упырей. Среди них наверняка есть строптивцы, не желающие подчиниться лидеру. Так что, дон Алекс, кроме большой банды по окрестностям бродят мелкие, — пояснил я. — Но с ними мы позже разберемся. Сейчас наша задача — прикончить предводителя-первичного.
Капитан Арруба и археолог разглядывали карту и, как мне показалось, о чем-то спорили, но тихо, шепотом. На площади кроме нас не было никого, и в таверне тоже движения не наблюдалось — во всяком случае, черноглазой Роситы я не видел. Часовой у домика полиции исчез, как и шеренга велосипедов у мэрии, все двери были закрыты, и только в тени церковных стен маячила чья-то фигура — правда, в лежачем положении. Такое безлюдье удивило меня, но потом я вспомнил, что сейчас сиеста. Ее на Кубе соблюдают так же свято, как намаз у мусульман.
Вздохнув, я повернулся к Анне.
— Жарковато, милая, но делать нечего. Идем собираться. Мы переезжаем в Апакундо.
Она кивнула с гримаской сожаления.
— Мне хотелось посмотреть на пляски вечером… Но, наверное, из-за этого жуткого случая все отменят, и никто не будет веселиться…
Полковник Кортес подкрутил усы, голос его сделался сладким, как мед.
— Сеньора не должна беспокоиться. Во-первых, информация о налете выродков секретная, и местные жители об этом не знают. И знать им не надо! Это наше дело, проблема армии и вашего супруга. Во-вторых, что за пляски тут, в Каримбе?.. Толкутся пастухи да рубщики с плантаций… такие, знаете, пекеньо мучачос… [10] ну, пара десятков девиц… А в Апакундо по субботам целый карнавал! Там есть… как это по-русски?.. да, фольклорный ансамбль! Там народа много больше, чем в Каримбе, а отель… — Кортес прижмурил глаза и восхищенно разулыбался. — Какой там отель! Не хуже, чем в Гаване! Есть телевизор, ванна и целый день — горячая вода! Еще ресторан с национальной кухней! Еще магазины и лавки для туристов! Сеньоре понравится! — Он стер улыбку и добавил деловым тоном: — Кстати, завтра суббота.
— Чудненько, — сказала Анна. — Раз суббота, я спляшу пасадобль.
Она развернулась и пошла к лестнице, а я — за ней.
Через полчаса мы упаковали багаж и разошлись по машинам. Мы — то есть Кортес с капитаном Аррубой, я с Анной и дюжина наших гвардейцев, оторванных от сиесты и сладкого сна. К моему удивлению, с нами отправился дон Луис. Размахивая руками, он убеждал полковника, что знает горы лучше местных, что исходил их вдоль и поперек, сыпал названиями пещер, каньонов и плато, доказывал, что лучшего проводника нам не найти. Возможно, это была половина правды, а другая заключалась в том, что археолога мучило любопытство.
Возможно, это была половина правды, а другая заключалась в том, что археолога мучило любопытство. Он относился к тем ученым людям, которых хлебом не корми, а дай покопаться в каких-нибудь тайнах природы или истории. Тайна у нас имелась — покойный джентльмен или, по-испански, кабальеро, оживший после долгого сна. Я не сомневался, что Барьега продаст душу дьяволу, лишь бы узнать, кто он такой.
Итак, мы отправились в дорогу в час сиесты, что для Кубы совсем не характерно, и до шести вечера тряслись в пыли и зное по ухабистой дороге, все круче и круче забиравшейся в горы. Мы проехали Дос-Пинтос, Сан-Опончу, Трабахо-Нинью, Лос-Никитос, Лас-Торнадос и еще какие-то городки, неотличимые друг от друга: всюду площадь с церковью, почтой и кабачком, россыпь белых домиков, козы, свиньи, безлюдье и сонная вязкая тишина. По пути дон Луис с энтузиазмом просвещал нас с Анной относительно Сан-Кристобаля-дель-Апакундо, бывшей резиденции «гранде хомбре» Пиноса, местного магната. В Апакундо Пинос выстроил палаццо, то есть дворец, в котором нынче размещались городские службы, небольшой музей, гостиница с рестораном и прочие культурные объекты. Еще у него была роскошная вилла в горах, но о ее современном назначении Барьега, косясь на полковника, предпочитал не говорить. В прошлом весь Апакундо трудился на Пиноса, да и теперь был обязан своим благосостоянием ему же: табачная фабрика, завод по производству рома, школа, больница, водопровод и магазины — все являлось его наследием. Сам Диего Пинос эмигрировал в Штаты, жил во Флориде, где и скончался лет двадцать назад.