Ребус прекрасно понимал, что правду говорить нельзя.
— Не волнуйся, все за дверью. Я зашел поговорить, но там у меня полно друзей. Твоя песенка спета, Гордон. А теперь скажи мне, где Саманта.
Но Гордон, посмеиваясь, медленно покачал головой:
— Брось, Джон! Не в твоем стиле кого-то приводить с собой. Ты забываешь, что я тебя знаю. — Он говорил с трудом, словно на него вдруг навалилась усталость. — Я тебя отлично знаю. — Маска добродушия, почти приросшая к его лицу за эти годы, постепенно исчезала. — Нет, ты наверняка один. Совсем один. Так же, как я когда-то, помнишь?
— Где она?
— Не скажу.
Не могло быть никаких сомнений в том, что этот человек безумен — возможно, он был таким всегда. Он выглядел так же, как тогда, перед тяжким испытанием в камере, на краю бездны, разверзшейся в его собственном рассудке. Бездны, особенно страшной тем, что даже он сам не мог ее контролировать. Улыбавшийся, окруженный яркими плакатами, глянцевыми рисунками и книжками с картинками, он был самым опасным человеком, какого только Ребус встречал за всю свою жизнь.
— Почему?
Рив посмотрел на Ребуса с изумлением. «Никогда не слышал более наивного вопроса», — читалось в его взгляде. Он покачал головой, по-прежнему улыбаясь — это была улыбка шлюхи, холодная, профессиональная улыбка убийцы.
— Ты знаешь почему, — сказал он. — Ты все знаешь. Потому что ты покинул меня в беде — а ведь мы были в руках врага. Ты дезертировал, Джон. Дезертировал, бросив меня на произвол судьбы. Ты знаешь, какое наказание за это полагается? Знаешь, какое наказание полагается за дезертирство?
В голосе Рива звенели истерические нотки. Пытаясь успокоиться, он снова захихикал. Ребус копил в себе ярость, разгоняя по телу адреналин, сжимая кулаки, напрягая мышцы.
— Я знаю твоего брата.
— Что?
— Твоего брата Майкла — я его знаю. Ты в курсе, что он торгует наркотиками? Скорее, правда, посредничает. Как бы там ни было, у него куча неприятностей, Джон. Одно время я был его поставщиком. Достаточно долго, чтобы разузнать все о тебе. Майклу страшно хотелось убедить меня в том, что он не подсадная утка, не полицейский осведомитель. Он готов был все про тебя выболтать, Джон, лишь бы мы ему поверили. Он всегда считал, что за моей спиной стоит целая организация, а на самом деле эти «мы» были представлены моей скромной персоной.
Он всегда считал, что за моей спиной стоит целая организация, а на самом деле эти «мы» были представлены моей скромной персоной. Ну, ловко я это обстряпал? С твоим братом я разделался. Он уже залез в петлю, не правда ли? Можно назвать это дополнительной страховкой.
В его сети попался брат Джона Ребуса, попалась и дочь. Но Риву был нужен только один человек, и Ребус угодил прямиком в его западню. Черт, как же выиграть хоть немного времени, чтобы все обдумать?
— И долго ты все это планировал?
— Точно не помню. — Он рассмеялся, обретя уверенность. — Наверно, с тех пор, как ты дезертировал. По правде говоря, Майкл оказался самой легкой добычей. Он хотел получать шальные деньги. Было нетрудно убедить его, что лучшее решение проблемы — это наркотики. Да, по уши увяз твой братец. — Последнее слово он выплюнул будто брызнул в Ребуса ядовитой слюной. — Благодаря ему я чуть больше узнал о тебе, Джон. К тому же он упростил мою задачу. — Рив пожал плечами. — Ты же понимаешь: если ты сдашь полиции меня, я сдам его.
— Это тебе не поможет. Я все равно тебя достану.
— Значит, пускай родной брат гниет в тюрьме? Справедливо. Но это дела не меняет, все равно я выиграл. Неужели ты не понимаешь?
Да, Ребус это понимал, но смутно: так школьник пытается постичь трудное уравнение в жарко натопленном классе.
— И все-таки, что с тобой случилось? — спросил он, сам не зная, для чего тянет время. Он ворвался сюда, не подумав о самозащите, не имея в голове никакого плана. И вот, поставленный в тупик, он ждал хода, который обязательно должен был сделать Рив. — То есть что случилось после того, как я… дезертировал?
— О, после этого меня очень быстро сломали. — Рив был бесстрастен. Он мог себе это позволить. — Я просто взбеленился. На некоторое время меня положили в госпиталь, потом отпустили восвояси. Мне сказали, что ты спятил. Это меня немного утешило. Но потом до меня дошли слухи, что ты поступил на службу в полицию. Мне была невыносима сама мысль о том, что ты живешь припеваючи. Невыносима — после того, что нам пришлось испытать, и того, что ты сделал.
Лицо Рива судорожно подергивалось. Руки, лежащие на столе, дрожали, и Ребус почувствовал исходящий от него едкий запах пота. Речь Рива замедлялась, как будто его постепенно одолевал сон, однако Ребус знал, что с каждым словом тот становится все опаснее, — знал, но не мог заставить себя пошевелиться, пока еще не мог.
— Ты чертовски долго дожидался своего часа, Гордон.
— Я ждал не напрасно. — Рив потер щеку.- Иногда мне казалось, что я помру раньше, чем доберусь до тебя, но на самом-то деле я всегда знал, что доживу. — Он улыбнулся. — Идем, Джон, я хочу тебе кое-что показать.
— Сэмми?
— Не будь таким тупицей, черт подери! — Улыбка Рива исчезла, но лишь на мгновение. — Неужели ты думаешь, что я стал бы держать ее здесь? Нет, у меня есть кое-что другое. Тебе будет интересно. Идем.