В только что избранном парламенте буржуазные партии были в большинстве: им принадлежало 112 мест против 88 у социал-демократов. Законную государственную власть с конца ноября представляло новое правительство, главой которого стал П.Э. Свинхувуд, возвратившийся из ссылки в Сибири. Первым шагом правительства было провозглашение независимости Финляндии, парламент утвердил это решение 6 декабря 1917 года. Совет народных комиссаров России, руководимый Лениным, признал независимость Финляндии 31 декабря, после чего с такими же заявлениями выступили правительства целого ряда европейских стран.
Освободительная война
Несмотря на то, что советское правительство формально признало нашу независимость, оно, конечно же, не прислушалось к просьбе парламента о выводе русских частей из Финляндии. Их пребывание на финской территории имело вполне определённую цель: присоединить в дальнейшем наше государство к России. Таким образом, своеволие и беззаконие получили опору в виде русских частей, которыми руководил совет солдатских депутатов, располагавшийся в Выборге. У законного правительства Финляндии пока ещё не было достаточно сил, чтобы сдержать растущую анархию и пресечь подготовку восстания.
Несмотря ни на что, я был уверен, что наша страна обладала более широкими возможностями для спасения культуры и общественного строя, чем Россия. Там я наблюдал только отсутствие веры и пассивность, на родине же я ощутил неизбывное стремление людей сражаться за свободу. В начале января я узнал, какую большую подготовительную работу провели Военный комитет и Комитет активистов — была создана организация из офицеров распущенной финской армии и молодых людей из движения за независимость. Тогда я понял, что у народа Финляндии было не только желание, но и возможности для освобождения страны. По просьбе друзей я вошёл в Военный комитет, председателем которого был генерал-лейтенант Шарпентьер.
Только теперь я узнал, что 1800 финских добровольцев — 27-й егерский батальон — проходили обучение в Германии. Это известие сильно укрепило мою уверенность в наших силах. Группа добровольцев, собранных из различных общественных слоёв, представляла собой ответ на самый острый вопрос: где найти командный состав для предстоящих сражений. Личный состав можно было набрать из отрядов шюцкора и «пожарных команд», имевшихся по всей стране.
Обучение личного состава началось под руководством нескольких егерей, вернувшихся из Германии, однако того, что делалось, было недостаточно, тем более что, пока страну оккупировали русские войска, учёба проходила скрытно. С вооружением дело тоже обстояло весьма плохо. Часть оружия была втайне приобретена в Германии, часть — куплена у разложившихся русских солдат или привезена контрабандным путём из Петрограда. Этого явно не хватало, и в смысле вооружения шюцкор находился в гораздо худшем положении, чем красная гвардия. Наиболее грамотно организационная работа была проведена в Этеля-Похьянмаа, куда и доставили основную часть оружия. Именно поэтому Этеля-Похьянмаа была выбрана центром будущей освободительной войны.
Военный комитет имел смутное представление о силе красной гвардии, но было известно, что эта организация значительно выросла со времени всеобщей забастовки. В декабре руководство красных разбило страну на районы для обеспечения будущей мобилизации. Некоторую часть оружия и боеприпасов красная гвардия получала, братаясь с русскими солдатами, остальные потребности обеспечивали русские склады. И всё же самой большой угрозой была не красная гвардия, а пребывание в стране русских частей. В их состав входили 62-й армейский корпус, штаб которого находился в Выборге, гарнизоны в фортах, пограничные войска, береговая артиллерия и другие соединения. Ко всему прочему, в порт прибыла большая часть Балтийского флота, местом дислокации которого был Хельсинки. Общая численность соединений русской армии в Финляндии в январе 1918 года составляла приблизительно 40000 человек.
Уверенность в том, что Военный комитет способен проводить организационную работу, как мне казалось сначала, была поколеблена уже на первом заседании. На третьем же мои колебания переросли в желание выйти из состава комитета. Когда председатель объявил заседание закрытым, я попросил слова. Я поблагодарил комитет за оказанное мне доверие и заявил, что не вижу более возможности участвовать в его работе.
16 января я посетил Свинхувуда. Главе государства, как и мне, было совершенно очевидно, что моей обязанностью будет не просто поддержание порядка в стране, а освобождение Финляндии.
Я заявил о своей готовности стать главнокомандующим, но при условии, что сенат не попросит помощи ни у Швеции, ни у Германии.
Судя по всему, Свинхувуд не верил, что мы сможем положиться на собственные силы.
— У генерала нет армии, нет солдат, нет оружия — как же вы сумеете подавить сопротивление? — спросил он.
Я ответил, что у меня нет никаких сомнений в успехе. Да, нам необходимо было срочно создать армию. Но я был уверен в стрелковом искусстве и лыжном мастерстве финнов. Офицеров и унтер-офицеров — всех тех, кто проходил воинскую службу в своей или чужой стране, — можно было собрать очень быстро, а высшее и низшее командование следовало создать из людей, обученных в 27-м егерском батальоне.