Согласно информации, полученной от союзников, советское правительство решило сначала поглотить Финляндию, а уж потом приступать к выполнению других задач. Посол США в Турции Стейнгардт, работавший в своё время послом в Москве и хорошо знакомый с русскими условиями, говорил нашему послу в Анкаре, что это наступление для западных стран было полной неожиданностью и положение Финляндии вызывало там серьёзную озабоченность. Ожидалось, что Красная Армия, благодаря своему превосходству в силе, войдёт в Хельсинки самое позднее в середине июля, хотя бы это и стоило ей ста или двухсот тысяч солдатских жизней. Да и в том случае, если бы Финляндия осталась самостоятельной, существовала опасность оккупации всей страны или же большей её части. Полностью сознавая то, что означает советская оккупация, США хотели бы воспрепятствовать такому развитию, но посол Стейнгард не утаил, что возможности воздействовать на Советский Союз на том этапе были весьма и весьма незначительны. Как мне поведал посол, он стыдится того, что Советский Союз при поддержке его страны обрёл такое могущество, поскольку без помощи Америки он был бы повержен. В заключение беседы посол сказал, что в Америке хорошо понимали: только стечение обстоятельств вынудило финнов выступить в качестве братьев по оружию на стороне Германии.
Сведения, полученные от нейтральной стороны, также рисовали такую же пессимистическую картину судьбы Финляндии. Догадки о том, что Москва намеревалась заставить нас подчиниться, подтвердились, когда мы 23 июня получили требование сдаться. Обозревая развитие политической ситуации начиная с 1939 года, приходишь к ясному как день выводу, что Москва в Финляндии хотела для себя иметь свободные руки до того, как новый фактор равновесия появился на месте третьего рейха. Это объясняет и то, что весной 1944 года переданные нам условия мира были просто невыполнимы и что советское правительство не намеревалось по-деловому их обсуждать.
Именно по этим причинам Советский Союз усилил войска, уже стоявшие против нас, тридцатью дивизиями, большинство из которых были гвардейскими, а также двумя тысячами танков и тяжёлой артиллерией. Для русской стороны наверняка оказалось большим разочарованием, что эти войска, часть которых была снята с фронта в Прибалтике, не участвовали 23 июня вместе с другими соединениями Красной Армии в общем наступлении между Чудским озером и Припятью. Именно такое положение вещей оказало решающее влияние на то, что немецкая армейская группа, находившаяся в прибалтийских странах, спаслась от разгрома.
Да и наступление в направлении Балтийского моря было начато с удивительно большой задержкой, ведь западные державы начали высадку войск ещё 6 июня. Объяснение такому опозданию, вероятно, тоже кроется в наступательных операциях на Финляндию, которые, как мы видим, пошли по плохо разработанному расписанию.
Возможно, русские рассчитывали с самого начала, что сосредоточенная на Карельском перешейке одна лишь мощная группировка войск заставит нас сдаться. Иначе трудно объяснить тот факт, что они, начав там наступление, дали нам двенадцатидневную передышку на Свирьском фронте и Маселькяском перешейке, во время которой мы получили возможность перебросить оттуда на Карельский перешеек четыре дивизии и одну бригаду. То, что противник не смог эффективно связать наши войска в Восточной Карелии, а также с помощью авиации воспрепятствовать перегруппировке наших сил, сыграло решающую роль в сражении на перешейке, ибо без свежих сил мы бы не удержали оборонительных линий в глубине.
Такое значение имел и тот факт, что противник, совершив глубокий прорыв на побережье Финского залива, не воспользовался своим превосходством для того, чтобы связать наши войска на центральной части перешейка и перерезать их коммуникации на участке дефиле между озером Муолаанярви и рекой Вуокси. Если бы так случилось, мы были бы лишены даже малейшей возможности отвода центра фронта. То же самое относится к перегруппировкам, выполненным во время отступления, целью которых было усиление западного участка перешейка за счёт войск восточной его части. Вместо того чтобы с помощью гибкого манёвра разбить противника, русские слепо упёрлись в тот географический рубеж, что представлял собой Выборг. Отсутствие оперативной фантазии и гибкости, что было характерно для боевых действий русских во время Зимней войны, проявилось и сейчас и позволило нам выполнить такой же манёвр на отступление.
Когда русским стало ясно, что нам удалось построить оборонительные позиции в дефиле восточнее Выборга, план наступления был расширен и в него включили наступательные операции через Выборгский залив и против Вуосальми. Высвобождение войск для этой цели и их доставка к полю боя потребовали определённого времени, а это служит объяснением и тому, что операции против линии Выборг-Купарсаари-Тайпале не были осуществлены на первой наиболее упорной стадии наступления на этом направлении в последнюю неделю июня. Если бы так случилось, удержаться нам было бы ещё труднее.
Наступление в Восточной Карелии, по сравнению с наступательными действиями на Карельском перешейке, велось более гибко. Как операцию по высадке десанта, так и захват промежуточных позиций следует считать действиями, заслуживающими признания с военной точки зрения.