В конце февраля в Хельсинки прибыл начальник штаба немецких оккупационных сил в Норвегии полковник Бушенхаген. В связи со своим положением он пожелал получить возможность ознакомиться с нашими оперативными планами, касающимися Лапландии, а также побеседовать о транспортных линиях и линиях связи в северных районах. Он одновременно дал понять, что Германия не осталась бы пассивным наблюдателем в случае нападения Советского Союза на Финляндию.
Раскрывать наши оперативные планы я категорически отказался, а также отказался от обсуждения вопроса о возможном оперативном сотрудничестве немцев и финнов. Что касается ознакомления с транспортной системой Лапландии в рамках соглашения о сквозной транспортировке, то здесь ему не препятствовали.
Вскоре стало ясно, что советско-германские отношения находятся на пути к кризису. 3 марта СССР выступил с протестом по поводу присоединения Болгарии к тройственному союзу. Противоположность интересов на Балканах стала ещё более острой, когда дружественное Германии правительство Югославии, заявившее 25 марта о присоединении к странам Оси, было свергнуто через несколько дней после этого заявления. Договор о дружбе, заключённый Советским Союзом с новыми руководителями Югославии 5 апреля, явился открытым вызовом Германии. Так же можно расценить и то заверение о нейтралитете, которое СССР дал Турции. Советское правительство видело, что момент нападения приближается, и старалось выиграть время, связав немецкие войска на Балканах.
Балканские события развивались быстро. В течение апреля весь Балканский полуостров оказался в руках Германии. Румыния провела мобилизацию, а крупные немецкие силы были сосредоточены на границе с Бесарабией. Во время этих событий нажим на Финляндию несколько спал. Отзыв посла СССР Зотова из Хельсинки (он не раз оказывал плохие услуги своему работодателю) посчитали признаком стремления к улучшению отношений. На место Зотова был назначен покладистый Орлов.
Во всех странах есть «активисты», у которых слишком много времени и сил, что подстрекает их состязаться с официальными органами власти, поскольку они считают, что располагают куда как большими возможностями служить общему благу.
Подобная деятельность, особенно в области внешней политики, легко может привести к конфликтам. Так и случилось, когда по частной инициативе началось формирование финского добровольческого батальона СС, который весной 1941 года должен был отправиться в Германию. Когда об этом узнало правительство, подготовка успела зайти уже так далеко, что кабинет почёл за лучшее согласиться с этой инициативой, опасаясь, что сопротивление помешает экономическим отношениям и вообще произведёт невыгодное впечатление на Германию.
Я со своей стороны считал, что такая затея втянет Финляндию в великодержавную и расовую политику Германии, и, как главнокомандующий, воспротивился инициативе на том основании, что весь солдатский материал нам необходим в собственной стране. Мой отказ от затеи стал более резким, когда я узнал, что среди вербовщиков есть люди, ссылающиеся на то, что они действуют с разрешения главнокомандующего. Не мог я одобрить и обоснования, выдвинутого министром иностранных дел: якобы формированием такого добровольческого батальона Финляндия может оказать политическое воздействие на европейскую политику Германии и подчеркнуть идейное с ней единение.
Несмотря на все возражения, батальон был сформирован в срок, а его бойцы обязаны были подписать договор о прохождении в нём двухгодичной службы. Мне всё же удалось ограничить вербовку лицами, не находившимися на армейском учёте, а также той группой военнообязанных, которая не относилась к следующему призыву в армию. Расформирование батальона, которое произошло два года спустя, породило, как и можно было ожидать, серьёзные проблемы.
Ранней весной 1941 года в наших отношениях с Германией не произошло ничего нового, но 20 мая президент Финляндии принял министра Шнурре, который был послан в нашу страну по поручению Гитлера. Как я уже отмечал выше, теперь было раскрыто требование Молотова о получении свободных рук относительно Финляндии, высказанное им на переговорах в Берлине, а также позиция Германии по этому вопросу. Напряжение между Германией и Советским Союзом, как сказал Шнурре, не обязательно должно привести к войне, но и такая возможность не исключается, как и то, что СССР может выступить и на Балканах, и может напасть на Финляндию. Рейхсканцлер поэтому предложил направить одного или нескольких военных экспертов в Германию для ознакомления с теми докладами, которые касаются вызывающего озабоченность положения в мире и с которыми там хотят ознакомить.
На это президент Рюти ответил, что Финляндия ни в коем случае не нападёт на СССР и что она также не хочет оказаться втянутой в войну между великими державами. Но если нападут на нас, мы ответим ударом на удар. Если мы в этом случае получим помощь, то мы будем очень благодарны. На вопрос президента, посчитает ли Германия нападение СССР на Финляндию поводом для объявления войны, министр Шнурре дал положительный ответ.