Он рекомендовал немедленно заключить мир, несмотря на жестокость условий, и одновременно сообщил, что Швеция окажет Финляндии экономическую поддержку. На вопрос министра Таннера, готова ли Швеция заключить с Финляндией оборонительный союз, если мы согласимся на требования русских, премьер-министр Ханссон ответил, что вопрос для него не нов, и выразил доброжелательное отношение к этой идее, добавив, что если бы такой союз существовал в 1939 году, Советский Союз не напал бы на Финляндию.
Госпожа Коллонтай также рекомендовала Таннеру согласиться с выдвинутыми условиями. По её словам, эти условия окончательны, и внести в них изменения за столом переговоров невозможно.
Интересно, что советское правительство 26 февраля через посла Майского предприняло попытку добиться, чтобы условия мира передало министерство иностранных дел Великобритании, хотя они уже были известны нашему правительству. Когда лорд Галифакс отверг это предложение на том основании, что считает их невыполнимыми, посол дал ему понять, что такая позиция может оказать неожиданное воздействие на советско-английские отношения. С полным основанием можно предположить, что русские хотели бы прощупать, сколь основательны планы ввода войск, и довести до сведения британского министерства иностранных дел, что Финляндия в любом случае останется самостоятельной. СССР надеялся помешать осуществлению этих планов.
28 февраля премьер-министр и четыре члена правительства вновь посетили Ставку и побеседовали со мной. В этот момент большого успеха наши войска добились лишь севернее Ладоги и в районе Кухмо, а положение на перешейке обострилось. Я попросил генералов, присутствовавших на встрече, дать министрам свою оценку обстановки. С некоторым удивлением я обнаружил, что все они, за исключением одного, заявили: мы выстоим, и войну можно и следует продолжать. Когда министры отошли в сторону, чтобы переговорить между собой, я использовал возможность для обоснования своей точки зрения перед генералами, выразив уверенность в том, что мир необходимо заключить сейчас. Нам, по моему разумению, нельзя позволять, чтобы горечь, вызванная суровыми условиями, затуманивала нашу способность мыслить критически! То, что армия не разбита, даёт нам пока возможность вести переговоры о мире. Если оборона рухнет, а наши силы напряжены до предела, мы потеряем эту возможность.
Побеседовав с генералами, я нашёл возможным доложить членам правительства, что в военном руководстве нет разногласий и что мир следует заключать немедленно. На следующий день, 29 февраля, правительство решило начать переговоры о заключении мира.
Однако решение не стали проводить в жизнь сразу, так как из Парижа и Лондона поступила информация о возможном увеличении численности экспедиционного корпуса и об ускорении отправки войск. По сообщению полковника Ганеваля, прибытия первых партий можно было ожидать в конце марта. Правительство, которое видело в этом возможность добиться смягчения суровых условий, решило узнать у западных стран, может ли первая группа в составе 50000 человек быть отправлена уже в марте и имеется ли возможность сразу получить сотню полностью оборудованных бомбардировщиков с экипажами.
Центральный вопрос о пропуске войск продолжал оставаться камнем преткновения. Информацию, полученную в конце февраля от западных государств, в которой сообщалось, что они сами, видимо, решат эту проблему, можно было понимать и так: Швеция и Норвегия будут поставлены перед фактом, когда войска высадятся в норвежском порту. Однако так далеко западные страны зайти не считали возможным. 2 марта они сообщили правительствам Швеции и Норвегии, что готовы предоставить Финляндии вооружённую помощь, и официально запросили разрешения на пропуск этих сил через их территорию. Поскольку Швеция и Норвегия могли стать объектом сильной реакции со стороны Германии, западные государства обещали им широкую военную поддержку. Британские войска прикрыли бы Тронхейм, Берген и Ставангер в четыре дня, считая с того момента, как Норвегия даст согласие на пропуск войск. Предполагалось, что силы, предназначенные для оказания помощи Финляндии, смогут высадиться в норвежских портах 20 марта.
Перед тем как правительство Финляндии 3 марта узнало, что Швеция и Норвегия отказались дать согласие на эту просьбу, раньше днём поступила информация о том, что можно ожидать прибытия 6000 британских солдат, если просьба о такой помощи поступит самое позднее 5 марта. Поскольку эти сведения противоречили ранее полученным данным, я попросил министерство иностранных дел окончательно выяснить этот вопрос.
Тем временем правительство Финляндии через Стокгольм связалось с Москвой, чтобы приступить к переговорам на том условии, что Выборг и Сортавала остаются в составе Финляндии. В ответе, поступившем 5 марта, Москва повторила требование о передаче этих городов. Более того, там говорилось, что если наша сторона будет затягивать решение вопроса, советское правительство увеличит требования и возобновит договор, заключённый с правительством Куусинена. Угроза поставила правительство в сложное положение, теперь оно не видело иного выхода, кроме как просить о прекращении военных действий и начинать переговоры на условиях, выдвинутых русскими. 6 марта поступило сообщение, что согласия на перемирие пока ещё нет, но переговоры в Москве могут быть начаты немедленно. Решение о посылке делегации для ведения переговоров было принято в тот же день. Одновременно правительство сообщило западным державам, что переносит на неделю срок подачи просьбы о военной помощи, которая была нашим единственным козырем на переговорах.