Я попытался схватить его за плечо. Моя рука зависла между нами, а затем приземлилась на грудь, в вырез рубашки, где ткань уступает место плоти. Джей притянул меня к себе. Я качнулся и упал на него. Он был немного выше, и мое лицо вмялось в шею, губы распростерлись прямо на горле. Мы стали целоваться так страстно, как я не целовался ни с кем за всю мою жизнь — ни с живым, ни с мертвым.
Пальцы запутались в его волосах, дергая так сильно, что, должно быть, причиняли немалую боль. Его язык ощупывал острые края моих зубов, грозя погрузиться прямо в глотку и удушить. От Джея исходил вкус крови и ярости. В его поцелуях сквозило неспешное наслаждение болью. Мне знакомы эти привкусы, они есть в моем собственном рту, это сущностный аромат моей жизни.
Я не знал, кто такой Джей, пока нет, но на инстинктивном, биологическом уровне я признал его. Я понял, что этот человек очень опасен. Я также был Уверен, что необходимо постичь его настолько глубоко, насколько он мне позволит.
Я терся о Джея словно с намерением вмолотить его в стену. Когда нашел в себе силы остановиться, TO отпрянул и посмотрел ему в лицо. Попытка что?либо прочесть в его глазах напомнила поиск монеты в мутной воде залива. Мне казалось, в них есть нечто, в самой глубине, но видел я лишь собственное отражение.
— Во что мы втягиваем друг друга? — прошептал я.
— В приключение, — сказал Джей и холодно улыбнулся.
Потом он мне признался, что в тот момент все еще полагал, что убьет меня.
Больше вопросов не возникло, и мы, естественно, ушли оттуда вместе.
Больше вопросов не возникло, и мы, естественно, ушли оттуда вместе. Выходя из «Руки славы», я не знал, славить мне это место или проклинать. Мы направились по какой?то улочке, кидая друг на друга тайные взгляды, якобы случайно сталкиваясь плечами и касаясь руками. Улицы были узкими и тихими, над мощеными тротуарами нависали изящные кованые балконы, вдоль стояли викторианские коттеджи и дома со ставнями и плоским фасадом. Там встречались таинственные ворота и темные ходы, сквозь которые можно было разглядеть зеленый сад с бьющим фонтаном по центру.
Джей показал на высокое серое здание в углу:
— В том доме живут привидения.
— Чьи?
— Замученных рабов.
Между нами легла тишина, он ждал от меня не просьбы рассказать историю этих привидений, он ждал моего мнения по поводу издевательств над людьми.
— Любопытно, — произнес я, не высказав ничего определенного.
Мне вдруг опять стало интересно, чего он от меня хочет и что мне нужно от него. Мы собираемся трахаться? Я так давно занимался сексом с живым человеком, что и не вспомню, как это делается. Думал ли я убить его на чужой территории, без оружия и средств избавиться от трупа? Мне понравилась эта мысль, но вряд ли она осуществится. Я посмотрел на Джея в профиль. Передо мной отнюдь не податливый сопляк для резни. Это иной тип человека.
Джей остановился и отпер стальные врата с флеро?нами, выкованными в форме ананасов. Мы прошли через заросший двор в белый домик. Связка ключей, последовательность цифр, вбитых в электронную клавиатуру, — и мы внутри. Я на мгновение вспомнил свою квартиру в Брикстоне, последнее место, где я жил до ареста, там на двери была замысловатая система замков и засовов.
Я ужасно боялся, что кто?нибудь зайдет, пока меня нет дома, и обнаружит труп. То не был страх перед наказанием, он резко заканчивался при вторжении непрошеного гостя. Это был страх обличения, сдернутого прикрытия с моего тайного мира, страх выставления напоказ уязвимого нутра. Именно так я себя и чувствовал, когда за мной пришли: слепая боль горести, какую ощущает раздавленная улитка в саду. Ее спиралевидный дом превратился в мелкие осколки, сопливому пятну мяса остается высыхать под жестоким солнцем.
Джей провел меня внутрь дома. Гостиная была дивом из парчи и позолоты. Мне понравилось, как там пахло: сладкий ладан с вуалью пыли по краям и едва УЛОВИМОЙ плесенью в трещинах.
Мы вошли на кухню. Пол и посуда в серванте были безупречно чистыми. У стены стоял столик из трубчатого металла и белого гладкого материала с золотыми вкраплениями. На нем солонка, перечница, склянка с соусом «Табаско» и штопор. Я сел на один из двух стульев, дополнявших кухонный гарнитур.
— Хочешь выпить? — спросил Джей.
— Э?э… попозже.
Комната все еще плыла перед глазами, а мне нужно быть начеку, что бы ни случилось.
Он налил себе немного коньяку из дорогой бутылки, отпил сразу половину и подошел ко мне, держа в ладони бокал, суженный кверху, большой шар из тонкого хрупкого хрусталя. Коньяк на дне был цвета расплавленной меди. Джей поднес его мне понюхать:
— Просто попробуй.
— Почему бы и нет.
Я взял у него бокала сделал маленький глоток, задержал во рту, проглотил. Язык благословило нежное дымное жжение.
— Прелесть, — проговорил я, взглянув в его странные глаза.
— Согласен.
Опираясь о спинку моего стула, Джей склонился надо мной и одарил поцелуем. На губах остался привкус коньяка, согретый и насыщенный слюной. Джей схватил мою руку, и я почувствовал, как нечто холодное скользнуло вокруг запястья. Щелкнул металлический браслет.
Я прервал поцелуй и посмотрел вниз. Джей приковал меня к стулу. Отчасти я не мог поверить, что мою свободу снова ограничили. С другой стороны, ничуть не удивился поступку Джея.