Сказки Мецгер Александр
ГЛАВА 1
По проселочной дороге, издавая жалобный скрип, медленно ползла подвода, запряженная худой клячей. На рытвинах и колдобинах подводу подбрасывало, но это не отвлекало возницу и его молодого спутника. Они оживленно беседовали и не обращали внимания на неудобства.
— Нет, дедуля, ты не прав, — убеждал молодой человек старика, правящего лошадью, — я о тебе часто вспоминал. Мне давно хотелось приехать, но в последний момент что-нибудь, да мешало.
Дед почесал седую бороду и хитро поглядел на внука:
— А если бы я не послал телеграмму, что заболел, ты бы приехал? Вероятно, побоялся, что помру, а ты так и не проведаешь?
— Да что ты, дедушка, еще и молодых переживешь.- Возразил внук.
— Ты, Ванюша, тему-то разговора не меняй. — Лукаво усмехнулся дед.
Так за разговорами они не заметили, как впереди из-за деревьев, ярко сверкая на солнце, показался купол церкви.
— Видишь, — кивнул дед с гордостью на купол, — всем миром храм наш отремонтировали. Года три назад к нам приехал священник, ну, понятное дело, люди, чем могли, помогли восстановить ему нашу святыню. Ты же помнишь, в каком плачевном состоянии она была? А вот и матушка.
Указал дед на женщину, ползущую на коленях со стороны леса к церкви.
— Доброго здоровьица. – Приветствуя, он приподнял кепку.
— А что это на коленях она ползет? — Поинтересовался внук.
— Да, как приехали, батюшка с матушкой к нам в село, — стал объяснять дед, — так и согрешила матушка, а на исповеди созналась в содеянном. Ну, батюшка и внушил ей, что Бог простит грехи, если от того места, где согрешила, она до церкви на коленях проползет. Так ей, бедной, пришлось километров семь ползти. Теперь-то, если матушка и грешит, то неподалеку от церкви, чтобы ближе ползти было.
— А что за грех-то? — Наблюдая за женщиной, спросил Иван.
— Да, грех-то, вроде, и небольшой по нашим понятиям. Разыграл ее как-то дед Ерема: сказал, что если выпьет, натощак яйцо курочки Рябы, то похудеет. Ну, вот она и стала пить яйца, а в пост, как ты знаешь, это большой грех. Так, она, бедная, и берет грех на душу, а потом замаливает.
— Ну и дела, — покачал головой внук. — Средневековье какое-то.
Перед селом подвода заползла под крону вековых деревьев. За деревьями виднелись ухоженные могилки с крестами, а чуть поодаль – старенькие домики, укрытые камышом. Далее располагались более богатые хаты, по местным понятиям: шелёваные с шиферной или железной кровлей.
В конце села пробегала небольшая речка 3латоструйка, в которой Ваня любил в детстве купаться с местными ребятами. По ту сторону Златоструйки находился заповедник — в нем дедушка Леша уже ни одно десятилетие работал лесничим. Теплая волна воспоминаний нахлынула на Ивана. Всё было до мелочей знакомо, будто и не было этих пятнадцати лет, пролетевших с его последнего приезда.
Село Родниковка, получившее своё название от многочисленных родников в округе, было лишено плодов цивилизации. Единственное, что пришло сюда из внешнего мира — это столбы с проводами, снабжавшие Родниковку электричеством, да торчащие на крышах немногочисленные антенны. За штакетными заборчиками виднелись фруктовые деревья и ухоженные грядки. Все село состояло из двух длинных улиц, километра по полтора, упиравшихся в речку. Шаткий деревянный мосток соединял село с лесным заповедником, куда детвора бегала за грибами и ягодами. Из-за угла шелёваной хаты показался на велосипеде толстенький мужичок в черной рясе. Когда велосипед подбрасывало на кочках, круглое брюшко седока плавно покачивалось. Лихо подрулив к подводе, он о чём-то хотел спросить, потом махнул рукой и помчался дальше.
— Наш батюшка, — запоздало представил незнакомца дед. — Видно, матушку опять разыскивает.
Иван, молча, кивнул головой, он уже и сам об этом догадался.
Наконец, они остановились у низенькой белёной хаты. Дед спрыгнул с подводы и пошел открывать ворота. А навстречу внуку уже бежала худенькая старушка.
— Я уже все глазоньки просмотрела, ожидаючи вас. — Ворковала она, обнимая внука.
Дед Леша перенес сумки в хату и предупредил:
— Отведу Сивку-Бурку на выгон и вернусь. Да и гостей пригласить надо.
Пока бабушка Агата хлопотала у печи, Иван решил прилечь с дороги. В тесной комнатке с одним окошком таился полумрак. Не раздеваясь, парень прилег на старенький диван и задремал.
Проснулся он от голосов гостей. Первым прибыл дед Илья. Это был двухметровый, широкоплечий мужчина с бородой-лопатой. Потом явился дед Емеля — душа любой компании. Вечно с шуточками да прибауточками.
У Ивана мелькнула мысль:
— Как странно, прошло столько лет, а ничего здесь не изменилось. Словно время не властно над Родниковкой. Как будто меня здесь не было всего пару дней.
Гости всё прибывали, а Иван никак не мог понять, почему крошечная комната, которую он знал с детства, с приходом гостей, становилась все больше и больше.
Когда прибыл отец Федор, компания уже начала садиться за стол. Бабушка Агата поставила на скатерть квашеную капусту, сало, огурцы, домашний хлеб. Дедушка Лёша достал свою заветную, зелёную бутылку. Иван вспомнил, как дед не раз наливал ему из этой бутылки молоко. Теперь в ней, судя по запаху, был самогон. Расставив стаканы, дед разлил по ним напиток.