Великаны
В долинах Гарца поделом
Мы дикими людьми слывем
За силу, наготу и рост,
За то, что каждый, нравом прост,
В ручищу взял сосновый ствол
И бедра листьями оплел.
Телохранители, каких
Нет и у римских пап самих.
Нимфы (хором, окружив великого Пана)
Вот бог полян,
Лесных берлог,
Вселенной бог,
Великий Пан.
Мы окружим его кольцом,
Развеселим и развлечем.
Он — добрый бог, хотя и строг,
И любит смех и топот ног.
Он смотрит ночи напролет
На голубой небесный свод,
А днем, когда наперерыв
Журчат ручьи и он сонлив,
Все в робости замрет кругом,
Едва забудется он сном.
Боится дунуть ветерок,
И не шелохнется листок.
В лесной тиши — полдневный зной,
Травою пахнет и сосной.
Ступают нимфы, как в чаду,
И засыпают на ходу.
Но каждый ужасом объят,
Чуть голоса его раскат
В лесу прокатится как гром.
Все — наутек, и все вверх дном!
Панический безумный страх
Находит на людей в боях,
Храбрейших повергая в прах.
Почет тому, кто наш оплот
И столько страху задает.
Депутация гномов (великому Пану)
К жилкам золота в граните,
К залежам железных руд
Вместо путеводной нити
Гному дан волшебный прут.
Гном ушел под землю, в гроты,
В вечный мрак, под корни пня,
Чтобы ты свои щедроты
Раздавал при блеске дня.
Мы поблизости открыли
Новый чудный ключ средь скал,
Изливающий в обилье
То, о чем ты не мечтал.
Прояви о нем заботу,
Овладей им и присвой.
К пользе мира все, чего ты
Ни коснулся бы рукой.
Плутус (к герольду)
Давай-ка запасемся хладнокровьем.
Событий мы с тобой не остановим,
Такой неотвратимый час пришел.
Произойдет ужаснейшая драма.
Все будут отрицать ее упрямо,
А ты ее запишешь в протокол.
Герольд (дотронувшись до жезла, который Плутус не выпускает из рук)
Вот с гномами подходит Пан
Взглянуть на огненный фонтан.
Через расселины края
Взлетает пламени струя
И, спрятавшись назад в подкоп,
Выбрасывает новый сноп.
А Пан, нагнувшись над огнем,
Беспечно смотрит в водоем.
Жемчужно пенится каскад,
И брызги в сторону летят.
Прижав к краям колодца грудь,
Пан хочет глубже заглянуть,
Вдруг, отвязавшись, борода
У Пана падает туда.
Кто Пан? — является вопрос,
Раз подбородок без волос.
Но, поднеся ко рту ладонь,
Укрывшись, смотрит Пан в огонь.
Нежданно новая беда:
Обугленная борода,
Еще не догорев дотла,
Летит обратно из жерла
И рассыпается, упав
На плечи Пана и рукав.
Горит венок, горит костюм,
Ожоги, стоны, крики, шум!
Сбегаются, чтоб затоптать
Воспламененной пакли прядь,
Но все сильней и все дружней
Змеятся языки огней.
И маски слепо, наугад
Рвут платье, мечутся, горят.
Ужель не ложь, не клевета
То, что течет из уст в уста?
Ужели и такую весть
Нам ночь должна была принесть?
Да, это правда. Страшный слух
Всех завтра облетит вокруг.
Кто думать и поверить мог?
У императора ожог!
Он сильно мучится от ран.
Так, значит, вот кто этот Пан!
Проклятье тем, кто кучей всей
В одеждах из сухих ветвей
Произвели здесь толкотню
И подвели его к огню.
О, резвой юности года,
Где мера шуткам и проказам?
Могущество, когда, когда
Соединишь ты с властью разум?
Все в пламени, цветник и сад,
И лес вдали огнем объят,
И дом, от лестничных перил
До стен и кровельных стропил.
Конец, отрезаны пути,
И никому нас не спасти.
Образчик роскоши былой
К заре рассыплется золой.
Плутус
Вас достаточно пугали.
Пусть покой наступит в зале.
Посохом ударю в пол,
Чтобы гул кругом пошел.
Воздух, принеси нам в дар
Вольных нив холодный пар.
Слушайтесь меня, туманы,
Отзовитесь с океана
На моей тревоги зов!
На столбы и перекрытья
Пеленою расстелите
Остужающий покров.
Тучи от речного яра,
Ливнями излейтесь ниц.
Это зарево пожара
Превратите в блеск зарниц.
Поджигателям бесстыжим
Мы ответим чернокнижьем.
Сад для гулянья
Восход солнца. Император, окруженный двором. Перед ним на коленях Фауст и Ме-фистофель, одетые прилично, без крикливости.
Фауст
Прости пожар наш мнимый, государь.
Император (знаком приказывая им встать)
Проказничай почаще так, штукарь.
Я очутился в круге подожженном
И вдруг почувствовал себя Плутоном.
Ночь, скалы, по зубцам известняков
Перебегали змейки огоньков,
И языками вверх со дна провала
С чередованьем пламя вылетало,
Соединяясь у своих высот
В подобный куполу горящий свод.
Я видел толпы подданных, рядами
Протискивавшихся ко мне сквозь пламя.
В проходах меж горящих колоннад
Был так неузнаваем маскарад,
Что царством саламандр мне двор казался,
А я себе царем их представлялся.
Мефистофель
Да, ты их царь. Ты правильно сказал.
Ты — царь всех элементов и начал.
Ты испытал огня повиновенье.
Где на море всего сильней волненье,
Нырни на дно, — стеной отвесных вод
Сойдется вкруг тебя водоворот.
Сквозь столб воды кайма волны лазурной
Со дна тебе покажется пурпурной.
Где ты ни стой, куда ни отходи,
Все будешь в центре, все посереди.
Везде дворцы. Где ни поставишь ноги,
Вслед за тобой потянутся чертоги.
Пройдешь сквозь стен живую череду —
И все найдешь в движенье, все в ходу.
Морские дива, словно за стеклом,
Обступят круг, очерченный жезлом.
Переползет дракон, хребет сутуля;
Со смехом ты посмотришь в пасть акуле.
Там будет как на танцах толчея,
Но сдержит всех заветная струя,
За исключеньем самых милых с виду.
В твой тайный круг заглянут нереиды,
Взметет Фетида раковинок пласт
И новому Пелею руку даст,
И на Олимпа высь за облаками…