— Они и правда с тобой что?то сотворили, — печально пробормотал Веенн. — Каким?то образом воздействовали на твой рассудок. Перепутали все твои мысли.
Раньи с мрачным видом кивнул.
— Знаю, что одними словами вас не убедишь, потому что они даже меня не убедили. Вам необходимо самим увидеть результаты сканирования и остальные доказательства.
Глава 20
Под наблюдением серых кошачьих глаз группы настороженных и очень озадаченных массудов обезоруженных диверсантов вывели из распределительной станции. Снаружи дождь почти перестал. Отряд гивистамов и массудов собрался на краю оврага, где люди Раньи оставили свой транспорт.
— Внешность бывает обманчива, — сказал кто?то из группы.
Раньи был готов к любому возражению, потому что не так давно сам сомневался.
— Верно, но не хирургическая операция. Не жду, что кто?нибудь из вас поверит мне или поймет до тех пор, пока вы не пройдете через такую же операцию, что и я, пока остальные будут наблюдать. Вы не сможете отрицать очевидное, скрытое в ваших собственных головах. Турмаст шел мрачный и задумчивый.
— Значит, кто?то должен добровольно лечь на операционный стол? На вражеский операционный стол.
— Ты должен перестать думать о людях, как о врагах. Враги — не мы, мы — это они. Я знаю что каждому из вас потребуется много времени, чтобы привыкнуть к этому.
— Наш унифер, — пробормотал Веенн, — мастер коротко выражаться.
— Я понимаю, как это трудно. Вам придется отбросить все, что, как вы считаете, вы знали, думали или чувствовали. Но это должно быть сделано. Вам будет легче, чем мне, потому что вы можете рассчитывать на мою помощь.
У меня же были только гивистамы и люди.
Они вошли в огромное угловатое здание, по всему периметру покрытому листами темного тонированного стекла, поблескивающего при свисте дорожных полосок.
— Эта операция рискованная? — настаивал Турмаст.
— Меня предупреждали. Я не буду вас обманывать. Но какой бы опасной она ни была, рано или поздно всем предстоит через нее пройти.
— А как же это? — одна из солдат?женщин сняла ненужный теперь шлем и провела пальцами по своему гребневатому черепу.
— Еще одна выдумка амплитуров, — заверил ее Раньи. — Равно как и размер ваших глазниц, длина ваших пальцев и другие физические различия. С помощью соответствующих инструментов доказательства ясно просматриваются, и все может быть исправлено. — Он дотронулся до кальцинированного нароста над своим вросшим правым ухом. — Это — протез. Я уже видел себя человеком.
— Я не дам себя оперировать ни гивистаму, ни человеку, — пробурчал кто?то из центра группы. Сердитое перешептывание показало, что он был не одинок.
— А я согласен, — неожиданно прозвучал чей?то голос.
Раньи вгляделся в толпу и встретился взглядом со своим братом.
— Ты никогда не обманывал меня, Раньи, — Сагио окинул взглядом своих соратников, многие из которых были друзьями детства. — Если Раньи говорит, что это правда, тогда я верю ему.
— Если Раньи говорит, что это правда, тогда я верю ему.
— Сагио, это не должен быть ты. Мы можем…
— В чем дело, унифер? — воинственно настроенная молодая женщина протиснулась сквозь толпу. — Боишься пустить под нож собственную плоть и кровь?
— Да, — осуждающе сказал кто?то. — Не хочешь еще больше «очеловечить» его?
— Разве ты не видишь? — обратился Сагио к своему брату. — Это должен быть я. Если мне не сделают операцию, ее не сделают никому. Раньи хотел было возразить, но промолчал. Безусловно, его брат прав.
Сагио был умнее, чем он думал.
Турмаст дружески обнял своего начальника за плечи.
— Мы все будем внимательно наблюдать, когда гивистамы вскроют твоего брата, Раньи. И хорошо бы им найти что?нибудь. Иначе, неважно, где они будут держать нас, как обращаться или что делать с нами, в один прекрасный день мы отыщем тебя и убьем. — Он на минуту сжал плечо Раньи и убрал руку. Ответ прозвучал со стальной холодностью.
— Если ничего не найдут, тебе не стоит беспокоиться на мой счет, Турм, потому что я сам позабочусь о себе.
Субунифер что?то буркнул себе под нос. Говорить больше было не о чем.
Они вполне поняли друг друга.
Этот разговор был лишним. Раньи знал, что хирурги Гивистама найдут установленные амплитурами цепи внутри черепа его брата, так же, как и в его голове. Иначе это будет означать, что ему солгали, что его самого жестоко и безжалостно обманули.
Он отказывался принимать это всерьез. Еще она попытка изменить его личность положит конец его жизни не хуже, чем это сможет сделать Турмаст. В конце коридора колонна свернула налево. Двустворчатые двери распахнулись и их ввели в комнату с высокими потолками, набитую инструментами.
Офицер?массуд, командовавший ими, исчез и через несколько минут появился в компании заспанного человека. Его взлохмаченные рыжие волосы разбудили у Раньи давно дремавшие воспоминания.
— Что такое, черт возьми?
Раньи подошел к нему. Он был выше, чем мужчина, но ниже стоявшего неподалеку вооруженного массуда.
— Сэр, меня зовут Раньи?аар. Хотя я и не ашреган, а такой же человек, как и вы. И мои спутники тоже.
— Можете не объяснять, — продрав глаза, человек потер подбородок. — Чем?то вы напоминаете человека, чем?то ашрегана. Мы слышали о таких, как вы.