Молодец издал оглушительный вопль, стал было сгибаться — и тут Богдан с ним столкнулся. Оба грохнулись на пол: Богдан сверху. «Смотри-ка, работает», — успел подумать приятно изумленный Богдан.
Сильные руки друга вздернули его вверх.
— Нормально… — удивленно протянул Баг, озирая позабывшего обо всем молодца, с утробным воем корчащегося у их ног. — Молодец, еч! Учишься. — Он нагнулся и легким тычком в шею лишил мученика сознания.
— Ну, я… — Богдан, все еще тяжело дыша, смущенно развел руками. Он и сам не ожидал от себя такой прыти.
Баг огляделся.
Пациенты в серых халатах повскакивали со скамеечек и изумленно, а кто-то — и с ужасом, глядели на напарников и на перегородившее коридор тело. Из дальнего конца к ним спешила милсестра — та самая, что провожала Богдана на второй этаж, к кабинету главного лекаря.
Пациенты в серых халатах повскакивали со скамеечек и изумленно, а кто-то — и с ужасом, глядели на напарников и на перегородившее коридор тело. Из дальнего конца к ним спешила милсестра — та самая, что провожала Богдана на второй этаж, к кабинету главного лекаря.
— Управление внешней охраны! — Баг показал окружающим пайцзу. — Где Козюлькин, еч?
Богдан пожал плечами.
— Три Яньло!!! — Баг перепрыгнул через бессознательного милбрата и вылетел в дверь. Судья Ди, обнюхав поверженного, потрусил следом.
На улице было благостно — как бывает иногда в окрестностях Александрии в это время года в преддверии полудня.
Ечи вылетели на бетонную дорожку перед лечебницей.
— Где?! — Баг судорожно оглянулся: по набережной прогуливались пациенты, двое из них уже встревоженно уставились на неожиданно возникших из дверей напарников. — Где?!.
— Э! — услышал Богдан.
К ним неторопливо приближался Юллиус Тальберг.
В сером же халате.
С бутылочкой кумыса обезжиренного в руках.
— Преждерожденный… Тальберг… — в два приема произнес Богдан. — Вы не видели?…
Тальберг кивнул — а как же! — и длинным пальцем указал вправо, на неширокую тропинку, уходившую в глубь леса. Там, в тени деревьев, уже на почтительном расстоянии мелькнул и пропал белый халат.
— К дому своему чешет… — уронил Баг и сорвался с места, углубляясь в лес. Богдан лосем топал следом. Бегать на длинные расстояния ему приходилось не каждый день.
Оставшиеся на набережной Тальберг и Судья Ди некоторое время изучающе смотрели друг на друга, потом Тальберг перевел взгляд на кумыс, и лицо его подернула гримаса искреннего отвращения. Он швырнул бутылку через плечо — та, сверкая в лучах солнца, описала в воздухе длинную дугу и почти без всплеска погрузилась в воду залива, подмигнул коту, махнул рукой: а, была не была!., и удивительно быстро, высоко вскидывая длинные тощие ноги, бросился по той же тропинке и в том же направлении. Судья Ди не отставал.
У лесного жилища кусальных дел мастера напарники притормозили.
Баг осторожно выглянул из-за кустов: кругом тихо, спокойно — совершенно так же, как и утром. Ни движения, ни звука.
Богдан, тяжело дыша, высовывался из-за его плеча.
— Ну что, еч… — задумчиво пробормотал Баг, вглядываясь в дом, — пошли, пожалуй…
Они осторожно, прислушиваясь, приблизились к дому и вошли внутрь.
Никого.
Второй этаж — пусто.
«В печку он залез, что ли?» — подумал Баг, открывая заслонку. Но в печи, должно быть, по случаю лета, было чисто и лишь слегка пахло старой, прогоревшей золой.
— М-да… — мрачно протянул Баг, когда они с Богданом, обойдя дом с разных сторон, сошлись на веранде. — Кажется, скорпион ушел у нас между пальцев… — Он уселся у стола, сгорбился и положил подбородок на руки. Щетина ощутимо кольнула кожу. — Что за дом такой заговоренный? Как ни придешь, никого нету…
— Давай думать… — запыхавшийся Богдан наскоро протер очки кусочком замши, водрузил их снова на нос и взялся за спинку стоявшего у стены стула.
— Получается, все ж таки не Сусанин Прозрец, раз этот в такие бега ударился а? Придется, похоже, забыть о секретности нашей поездки и вызвать научников. — Он потянул стул ближе к столу. — Пусть они тут все подробнейшим образом…
Богдан не договорил. Где-то в стене раздался металлический скрежет, и часть выходившей на веранду печной стенки плавно и бесшумно поднялась куда-то вверх, открывая черный проход.
— Хорошая печка… — Баг вскочил. — И стульчик неплохой. — Он указал на стул, спинка которого все еще была в руке Богдана: передние ножки его будто приросли к полу, зато поднялись задние, и от одной в узкое отверстие в полу уходила тонкая стальная нить.
— Тайник? — удивленно спросил Богдан.
— Точно, — выдохнул утвердительно Баг, осторожно приближаясь к открывшемуся проходу. — Точно, еч. Скорпионье логово, — добавил он шепотом.
И тут же из темноты мимо Бага рванулось что-то большое и черное — Баг от неожиданности отшатнулся, — одним прыжком пересекло веранду, стремясь к легкой летней двери.
Но дверь распахнулась несколько ранее — когда беглец в черном был от нее буквально в одном шаге. На пороге стоял Юллиус Тальберг. Лицо его было безмятежно. В правой руке — знакомая металлическая фляжка.
Тальберг не стал бросаться в сторону, прыгать и вообще как-то показывать, что он удивлен, увидев надвигающегося на него черного человека: что там, обычное дело! — только длинная нога его сделала молниеносное, отработанное движение, и получивший очень чувствительный удар беглец, медленно сложившись пополам, осел на пол, испуская потрясенный стон сквозь плотно сжатые от боли зубы и держась за пораженное место.