— Я?то думал, — сказал он, — Имоджин мне пытка. А она мне — петля!
— Давайте подумаем, — предложил Циклоп Бийик, — как обратить это к вашей выгоде.
— Каким образом? — буркнул отчаявшийся Олойхор. — Разве кто еще не знает, что она выбрала Кима?
— Она могла сделать это под давлением. Король Клаус…
Мутный взгляд принца приобрел осмысленное выражение.
— …мог подкупить ее или запугать, — завершил свою мысль Циклоп Бийик. — А то и оба вместе. Разве может девка в здравом уме предпочесть вам другого?
— Циклоп, — устало произнес Олойхор, — кто тут сошел с ума?
— Тот, кто решил, что может безнаказанно сбросить вас со счетов, — твердо ответил коннетабль и прибавил: — Сир.
— А ты не слишком?то почитаешь богом данную власть?
— Богом данную, сир? Нет, я предпочитаю естественные способности. Покойный король в итоге оказался неспособен даже вас отравить.
Их глаза встретились, как у двух понимающих людей.
— Он был хороший человек, — медленно произнес Олойхор. — У него недостало духу протянуть мне яд своей рукой. Тогда я бы выпил не колеблясь. Уверен, это был его первый опыт.
— И последний. На наше общее счастье. Сир.
— Сир? — ухмыльнулся Олойхор. — Есть один, кому это может не понравиться.
— А вам впервой вызывать недовольство брата? Осмелюсь предположить, если он только даст вам повод…
— Пусть только высунется, — мрачно пообещал Олойхор. — Или я, или он. Тут слишком многое завязано на легенду. Я верно понял, от меня ожидается, что я наведу тут порядок?
Сон не шел к Имоджин, хоть бейся головой о стену.
Можно было, впрочем, употребить ее и с большей пользой. Время, предоставленное ей в тишине и темноте, она потратила, чтобы в полной мере осознать смысл и масштабы приключившегося несчастья.
Король умер. Содрогнулась земля.
Одновременная смерть Лорелеав надвинувшейся тьме представлялась ей событием мелкого масштаба. Всего?навсего одним неприязненным взглядом в ее сторону будет меньше. Но вот кто в отсутствие Клауса будет упорядочивать жизнь?
В числе прочего — кто теперь шлепнет Олойхора по похотливым ручонкам? Не обрушиваясь в беспросветную панику, Имоджин все?таки понимала, что рискует оказаться тем, кто в неразберихе потеряет больше всего.
Жертвой. Причем жертвой без помощи и сожаления со стороны, потому что никто не воспримет женитьбу Олойхора на ней как оскорбление и несчастье. А насилие доказать будет сложно. Именно сейчас на него устремлены все исполненные надежды взгляды. От него ожидается, что он укрепит королевство. Кому какая разница, если он захочет эту плату. Чем чаще проигрывала она в своем воображении ту тягостную сцену в уединенном домике, тем пуще ширился ее страх. Коего изначально не было вовсе. Чем больше подробностей, слов, поз, выражений лиц ей вспоминалось, тем страшнее виделась произошедшая с Олойхором перемена.
Король умер. А так ли уж этот принц ни при чем?
Силой, подвигнувшей ее встать, оказался все?таки голод.
Ощупью — место как?никак незнакомое — Имоджин выбралась из комнаты Дайаны в зал. Двери как таковой тут не было, только занавеску отвести. Мутный свет в квадратах окошек свидетельствовал, что на воле ожидается утро. Глаза понемногу привыкали видеть в сумраке, и на столе Имоджин увидела весьма многообещающий с точки зрения ее насущной потребности развал. Никто не убирал тут, когда вся кодла снялась с места, пустившись вдогонку за ней с Кимом. И хотя от зрелища разоренного стола и объедков ее чувство хозяйки брезгливо поежилось, аппетит от того не пострадал. Рука протянулась сама, Имоджин только понадеялась, что кусок пирога из середины стола выглядел самым нетронутым.
Жуя на ходу, она медленно осматривалась в полной тишине. Олойхор и его верный пес Циклоп еще не вернулись. В комнатах, погруженных во тьму за своими занавесками, не слышалось даже дыхания. Ночное путешествие по Голодному лесу дорого далось девицам, и Имоджин не могла не испытывать по этому поводу мстительного удовлетворения.
Чтобы, не приведи господь, не разбудить их, ненароком споткнувшись — та еще компания! — она запалила свечу, а потом, в приступе отчаянной храбрости, пошла их проверить. Но попала не туда.
Вытянувшись на постели, в каморке лежало бездыханное тело Молль, словно в насмешку обряженное в черное платье. Блондинка покоилась на спине, с руками, сложенными на животе. Имоджин сделала шаг назад: ей было вовсе не интересно, какое у покойницы выражение лица. А вот что ей было, интересно…
Комнатка у Молль была крошечная, и укромных мест в ней не предполагалось. Даже платья, основной капитал жилицы, лежали скомканные на полу — видно, надеванные — или висели на Гвоздях, вбитых в торцевую стену. Так что в коробочке, углом торчащей из?под изножья и полуприкрытой свисающим с постели лоскутным одеялом, наверняка хранились ее сбережения. Имоджин рискнула проверить и убедилась, что не ошиблась.
Иногда полезно быть хозяйкой: упорядочивает рассуждения и приводит в норму здравый смысл.
Подчиняясь внезапному озарению, девушка втиснулась в одно из платьев Молль и накрыла волосы ее шалью. Что, если у воротной стражи сыщется причина ее остановить? Внезапная и необъяснимая смерть короля и королевы — достаточный повод, чтобы никого не пускать со двора.