Былинка-жизнь

Да и просека тут кончалась. Стены леса стягивались меж собой перевязкой низкого кустарника, перед которым Имоджин слегка уперлась — слишком не хотелось оставлять за спиной солнечную просеку и погружаться в пугающий молчаливый полумрак. Однако, как оказалось, зря. Здесь, в одном шаге, в одном повороте от Чертова леса, косые лучи послеполуденного солнца проникали под ажурные кроны, сумрак казался позолоченным и влажным, в нем легко дышалось, а широкие листья ландышей под ногами выглядели до удивления живыми в сравнении с ковром мертвого, переплетенного черничника, памятного Имоджин по ее недавнему испугу. Этот лес был прозрачным, березовым, видимым далеко во все стороны. Опершись на ствол, девочка долго, со вкусом откашливалась от набившейся в горло пропыленной усталости и цементирующего страха, пока лицо не покраснело и пока она не смогла наконец вдохнуть полной грудью божественно сырой воздух. А после ее неодолимо потянуло к маслянистым шляпкам валуев, целыми гнездами глядящим из травы и редкостно хорошим в засолке, пока они еще достаточно малы и шляпки их изнутри не тронуты плесенью. Их золотистая цепочка, возникая в траве то там, то здесь, заманивала, убегая в сторону.

Имоджин еще долго оглядывалась на них. И хотя шагать теперь пришлось в гору, на душе стало много легче. Хотя обуться все?таки стоило.

Даже слабый шорох ветра в длинных висячих ветвях берез напоминал о том, что кругом продолжается жизнь, и некоторое время Имоджин просто наслаждалась дорогой. Примерно до тех пор, пока не стало ясно, что гора Кнааль — вещь большая, а пещера — сравнительно маленькая. К тому же растительность здесь была хоть и ниже, чем в Чертовом лесу, и ажурнее, и пропускала сквозь себя свет целыми потоками и водопадами, но все вместе это многоцветное переплетение цветов, трав и трепещущих бликов представляло собой бесконечную, накинутую на склон тканую маскировочную сеть.

Ребята разошлись, прочесывая склон снизу вверх. Чем ближе к вершине, тем ниже и гуще становился желтый, выгоревший от жара кустарник, и скоро все три их головы оказались выше самых высоких ветвей. Ким методично шарил в кустах длинной палкой, Ойхо, оказавшийся так близко в пределах своей мечты, самолично нырял под каждый, достаточно густой, чтобы спрятать собою зев разбойничьей пещеры. Имоджин просто брела бесцельно, описывая широкие круги, обходя стороной непролазные колючки, взбираясь на груды рыжих от замшелости камней, с которых лучше видно окрест, и стараясь по мере сил не потерять братьев. Временами все трое для порядка перекликались кукушкой. У Имоджин кукушка была старательная, у Ойхо — дурашливая, у Кима — обленившаяся вконец.

6. Девчонки всегда подводят

Еще неоднократно в дальнейшей жизни внешне бесцельное блуждание приводило ее к цели, желанной для других. Закусив губу и задумчиво переплетая косу, Имоджин брела вкруг хаотически набросанных на склоне больших камней, стараясь подняться по возможности ближе к лысой вершине горы Кнааль. Растительность здесь, невзирая на цветущую середину лета, была серо?желтая, выгоревшая, или даже отмершая с прошлого сезона. Белая колосящаяся трава. Однако тут и там шныряли птицы, травинки сгибались и выпрямлялись, подчиняясь невидимым глазу закономерностям, по ним ползали мураши и жуки, похожие на яркие бусины, и наконец неумолчный грохот хора кузнечиков накрывал гору сплошным куполом лета.

Имоджин даже не сразу сообразила, что черная нора в земле, откуда тянуло холодной сыростью, и есть та самая вожделенная пещера сокровищ. Скорее она походила на берлогу дикого зверя. Тяжелое взлобье защищало вход от взгляда сверху, валуны, в беспорядке разбросанные по склону, позволяли прятаться стражам «гнезда», прикрывая собой рассредоточенных стрелков.

Скорее она походила на берлогу дикого зверя. Тяжелое взлобье защищало вход от взгляда сверху, валуны, в беспорядке разбросанные по склону, позволяли прятаться стражам «гнезда», прикрывая собой рассредоточенных стрелков. Так сказали бы ей ребята, все еще рыскавшие по кустам внизу, на расстоянии окрика. Впрочем, при ее?то опыте общения с мальчишками, заметила и сама.

Место выглядело абсолютно нежилым. Ее мечты о длинных сундуках, накрытых парчой, с горками сверкающих камешков, просыпавшихся из?под крышек, закрытых неплотно — из?за переполнения и по небрежности! — померкли разом. А вместе с ними померк и романтически?зловещий образ разбойников как храбрецов, почти гигантов, осмелившихся противостоять самому Клаусу в лице махины Уложений, которую именно король своим словом приводил в движение и заставлял катиться в нужном ему направлении.

Пробормотав про себя волшебное: «Мне страшно!», Имоджин сделала опасливый шаг вперед и вниз. Потом еще.

Золотой полуденный свет, проникая в дыру, становился неожиданно призрачным, едва ли даже не голубым. Ногой Имоджин угодила в золу — очаг те, кто тут жил, устроили прямо у входа. Чтобы не задохнуться собственным дымом, брезгливо сообразила она. Смрадный запах подсказал, куда они бросали обглоданные кости.

Обострившееся в полумраке зрение обнаружило битые черепки с остатками варева, скрытыми мохнатой плесенью. Ручей, через который они перебрались на пути сюда, протекал далеко внизу, и похоже, мытьем посуды здесь себя утруждали редко.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63