— …ну да! Я родом со Стеклянных островов, истинная ведьма по крови.
Значит, в моих руках они скажут самую что ни на есть правду.
Неумело перетасовав колоду, Имоджин стала попросту разбрасывать карты направо, к Киму, и налево — в сторону Олойхора. Парни, сортируя их, наперебой комментировали выпавшую им судьбу.
— Завидуй! — хихикнул Ойхо, демонстрируя брату карты веером. — Глянь, Королева Чаш — моя, и Королева Слез, и Королева Сердец — тоже. И все, — он указал на девятки, которые заботливо выбрал из общей россыпи, — со своими Любовями. А как это может быть — у меня тут любовь Королевы Цветов, а сама Королева у… — он вытянул шею, — …у Кима!
Имоджин прикусила губу в мыслительном процессе.
— Действительно, ерунда, — признала она. — Ким, э?э… отдай ты ему Королеву Цветов. Любовь главнее.
— Нефиг! — возмутился рыжий. — На каком основании? Ему все девки, а мне только дальние дороги да серьезные разговоры!
«Рука судьбы! — засмеялся в своем углу Клаус. — На том основании, что это рука судьбы!!!» Почему, когда он забывает «об этом», он может смеяться от счастья, глядя на своих мальчишек? Обоих.
Тем временем после короткой борьбы Королева Цветов сменила владельца. Все знали, что Ким не стоит против щекотки.
— Ты не спеши, — мстительно сказал Ким, — вдруг тебе выпадет еще и Королева Мечей? Имодж, в самом деле, разве честно? Это что еще?
Он вертел в руках выпавшую ему Чашу.
— Казенный дом, — важно сообщила ему Имоджин.
— А что он значит?
— Э?э… ну, это дворец, наверное. Или госпиталь…
— На кой мне госпиталь? Отнесите меня в Лес и пригоните туда стадо баранов!
— …или… — виновато, — тюрьма…
— …или могила! — страшным голосом завершил Олойхор. — Эй, а это что?
— Как легла?! — завопила Имоджин, сложным образом извернувшись вокруг ноги и плюхаясь животом на край. — Это Меч!
— Сам вижу, что Меч! Да не помню я, как он лег. Какая разница?
— Если острием вниз, то это страшный удар. А если вверх — то всего лишь пьянка. Потому и спрашиваю, что важно…
— Боком, — фыркнул Ким. — Небольшая неприятность как повод, чтоб надраться. Моя очередь. А?а! Вот она! Красотка… Я про нее плохое слышал.
— Отдай мою бабу! — Пальцы Ойхо цапнули воздух буквально в пяди от Королевы Мечей.
Имоджин снисходительно усмехнулась.
— Это все ботва, — сказала она. — Это то, что на поверхности, и видно всякому дураку. Открою вам ужасный секрет. Все, что вам тут навыпадывало, будет хорошо или плохо в зависимости от того, как ляжет десятка Мечей. Удача. Десятка Мечей обращает плохие карты в хорошие. Ну? У кого она?
Клаус за дверью затаил дыхание, совершенно точно зная, что, укрывшись за дверью своих покоев, умрет от смеха. Ойхо, надеясь нейтрализовать свой «удар», носом зарылся в мелкие карты, которые до того отбрасывал с пренебрежением, интересуясь только картинками. Ким подпер голову руками и глядел на Имоджин снизу вверх.
— Эй! Она у меня.
II. ВЗРОСЛЫЕ
1. Невеста, женихи и прочие
Зов скрипки или зов трубы…
И невозможно сделать выбор.
С. Бережной
Второе десятилетие жизни Имоджин промелькнуло куда быстрее первого, хотя и было, без сомнения, куда менее насыщено приключениями, захватывающими дух. Бытие девицы оказалось намного скучнее.
Бытие девицы оказалось намного скучнее. Особенно бытие девицы, которую готовят стать дамой. Все ее существование протекало теперь в высоком тереме, среди женщин, возглавляемых Агарью. Мужчин в Клаусовом роду учили побеждать врагов оружием и разрешать между подданными юридические споры или сохранять независимость королевства, манипулируя интересами могущественных соседей. Подобно тому и женщина должна была уметь управляться с обширным королевским хозяйством: принять гостей, проверить эконома, рассчитать зимние запасы, распределить прибыток текущего года или погасить убыток за счет резерва.
Все то, что Лорелея охотно выпустила из рук, а Имоджин приходилось прднимать, покуда не пришло в упадок. В девицах Имоджин оказалась терпелива и вышивала хоть без особого рвения, но совсем не хуже, чем считала. Агарь была ею довольна.
Она выросла в высокую девушку с водопадом смоляных волос, не знавших ножниц, немногословную, но вескую, из тех, к кому прислушиваются, буде те открывают рот. С тем ощутимым привкусом качества, который неоспорим. Каждым своим словом, каждым шагом, каждым жестом в глазах Клауса она утверждала себя в роли будущей королевы. Как будто отвернулась девочка, а повернулась — статная, величавая юная дева с зелеными глазами, высокой сильной шеей и большой грудью, притягательной для взглядов мужчин.
Настолько притягательной, что когда однажды в обеденном зале она прошла мимо, окруженная по обыкновению стайкой девиц, Олойхор поднялся со своего места, чтобы как можно дольше проводить ее взглядом. И когда Киммель отпустил обычную между братьями шуточку насчет ее грядущего выбора, то, даже не оглядываясь в его сторону, Олойхор кинул:
— А я, представь себе, не против!
И Ким заткнулся.
Хотя не сказать, чтобы в ожидании брачного возраста Имоджин близнецы засохли. В большом обеденном зале каждой группе — королю с королевой и ближней прислугой, Имоджин с ее девками и собственно принцам с сопровождавшей их ватагой — было отведено свое место. Рядом с Кимом и Олойхором видали Циклопа Бийика. Начальник стражи, когда не был поглощен обязанностями, держался слегка в тени и молча за плечом Олойхора, признанного объединяющего начала всей компании. Непостижимым образом сюда, в общество крутых затесался и Шнырь, королевский шут, вечно жующий и всегда тянущийся к съестному жадным взглядом.