Захребетник

— Я бы рекомендовала вам найти более опытного учителя, — сказала Вуча Эстевен. — При вашем уровне подготовки…

Румянец на щеках, а также легкая хрипотца в голосе делали даму менее черствой. Да что там! — скажем прямо, более привлекательной. Жаль, румянец быстро сошел, уступив сцену прежней бледности щек, а голос вновь напомнил шуршание песка на склоне бархана.

— У меня вы мало чему сможете научиться.

Джеймс рассыпался в комплиментах, заверяя, что лучшего учителя в Бадандене не найти. Что зал маэстро Бернарда, земля ему пухом, превосходен. Я даже готов заплатить вперед за неделю занятий, сказал Джеймс.

Он не кривил душой и заплатил бы хоть за месяц вперед.

Он узнал почерк.

Академическая школа: точная, размеренная, но без блеска. Блеск заменяет скорость. Удары идут короткими, взрывными шквалами; защиты ставятся так плотно, словно боец очень переживает за сохранность своей кожи. Работа шпагой — от локтя; пальцы уходят под поперечины гарды. Такую манеру слухи приписывали Губерту Внезапному, герцогу д'Эстремьер. Скользящие перемещения. Ставка на ослепляющие серии. И многое другое, что ясно говорило: рябой маниак вынес кое-какую премудрость из зала маэстро Бернарда.

Не от покойника, когда тот был еще в добром здравии.

От Вучи Эстевен.

Ближе к концу «пробы» Джеймс едва не рехнулся, присматриваясь к женщине и гадая: не она ли встретилась ему в оружейной лавке Мустафы? А что? Переоделась мужчиной, фигурой похожа; на голову — хитрый парик, рябые щеки — грим… Нет, парик не подходит. И грим — ерунда. Амулет, вызывающий морок? Личина, наведенная знакомым чародеем? Ага, и Мустафа при этом видит одну личину, а Джеймс Ривердейл — другую! Сложно, слишком сложно…

Идея была безумной. Азиз-бей, должно быть, за подобные идеи увольнял сотрудников Канцелярии Пресечения без выходного пособия. И правильно делал.

Но почерк…

В финале молодой человек убедился, что почерк Вучи, несмотря на сходство с действиями рябого, все же имеет и ряд коренных отличий. Убедившись же, отбросил мысль о личине. Ну, не вполне отбросил — отложил про запас.

Мы, циники, ничего не отвергаем окончательно.

— Сейчас вы заплатите только за сегодняшний урок, — сказала Вуча Эстевен, дама со шпагой. — Что сделано, то оплачено. Баш на баш, если угодно.

И назвала сумму: вполне приемлемую. Дождавшись, когда Джеймс протянет ей деньги, она взяла монеты без малейшего стеснения или показного отвращения к презренному металлу, каким щеголяли на людях некоторые маэстро. Было видно, что деньги Вуче нужны, и она спокойно берет их за честно выполненную работу.

— Завтра обдумайте все, как следует. И если решите продолжить уроки, приходите вечером, после захода солнца. Мы подпишем контракт, где оговорим срок занятий и сумму гонорара.

Она, не глядя, бросила шпагу подмастерью. Фернан ловко поймал оружие, отсалютовал вдове маэстро Бернарда и улыбнулся. Пожалуй, он был влюблен в Вучу, несмотря на разницу в возрасте. Это скоро пройдет, подумал Джеймс. Главное, чтобы парень не натворил глупостей.

Вуча Эстевен — не самый удачный предмет обожания.

— Я приду завтра.

— Хорошо.

Словно в ту же минуту забыв о существовании Джеймса Ривердейла, Вуча быстрым шагом направилась к трем парам, что до сих пор работали саблю против пики. Становилось ясно, откуда в этой школе сухая академичность — она достигалась многократным, многочасовым повторением, въедающимся до мозга костей.

— Муса, ты изменил рисунок боя?

Лишь сейчас Джеймс обратил внимание, что один из учеников с саблей, поименованный дамой Муса, на выпады пикинера отвечает вращением и сближением, явно подсмотренным сами знаете где. Муса исполнял прием вполне достойно. А для первого раза и вовсе замечательно.

А для первого раза и вовсе замечательно.

Разве что саблю, учитывая ее кривизну в сравнении с рапирой, следовало бы выносить повыше и брать «козырьком».

— Да, маэстро!

— Почему?

— Так лучше, маэстро!

— Хюсен, дай мне пику!

Забрав пику у Хюсена-усача, Вуча встала напротив Мусы. Ученик ухмылялся с радостью младенца, хвастающегося перед родителями разбитой вазой. Дама выглядела бесстрастной, как пустыня в полдень. Джеймс вздрогнул: Вуча Эстевен вибрировала, распространяя вокруг себя флюиды нервозности. Она была опасна, как обнаженный клинок возле горла — и лишь такой дурак, как Муса, мог ухмыляться, не замечая этого.

И лишь такой влюбленный юнец, как подмастерье Фернан — ашик, как говорят на Востоке — мог улыбаться, восхищаясь этим.

— Ан гард!

Пика ударила в грудь Мусы.

В определенной степени Джеймс имел право гордиться. Муса выполнил показанный им прием безукоризненно. Даже саблю вынес исключительно верно, исправив ошибку.

Просто дама оказалась быстрее.

Тяжелая кавалерийская пика, предназначенная для удальцов-кирасиров, в ее руках обрела подвижность атакующей змеи. Едва закончив выпад, Вуча совершила короткий замах — и древко со всей силы подсекло Мусу под коленки. Парень грохнулся навзничь, роняя саблю, ударился спиной и затылком…

Перехватив пику «на обрат», маэстро показала, куда бы она воткнула четырехгранное жало, если бы захотела. И бросила пику усачу, словно оружие ничего не весило.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41