Конан не учился в обычной школе, не умел читать. Но по следам он читал не хуже, чем другие люди читают по свиткам. К тому же Чин рассказала ему, что зелкаи и пайлы не были в дружественных отношениях между собой. Значит, если при их встрече на территории пайлов не произошла стычка, то скорее всего зелкаи заплатили выкуп за право беспрепятственного прохода.
Как говорила Чин, пайлы любили полакомиться человечиной. Значит, скорее всего Хок был отдан им на съедение в качестве платы за право перехода по чужой территории.
Куда же теперь следовало идти? Зелкаи отправились на восток, к своему озеру, а пайлы — на север. Конан подумал, что Хок теперь в большей опасности, чем раньше. Если зелкаи зачем-то несли его с собой и могли нести до самого своего дома, то пайлы вполне могут сожрать его в любой момент.
Конан сделал выбор. С зерном ничего не случится, даже в руках зелкаев. А мальчишка может погибнуть.
Киммериец положил на следы пайлов палочку в виде стрелы. Под ней он начертил фигурку человека, обозначающую Хока. Под второй стрелой, положенной на след зелкаев, он нарисовал зерно. Когда Таир и Чин доберутся сюда, они поймут по следам, куда пошел Конан, а по рисунку — почему. Только бы ветер не стер его чертежи раньше, чем их прочтут те, кому они предназначены.
Конан сделал большой глоток из бурдюка с водой, поправил меч на поясе и зашагал на север.
За бурей, в первый раз остановившей зелкаев, последовала другая. За ней еще одна и еще. Клегу и его спутникам ничего не оставалось делать, как ждать.
Там, где их застал очередной ливень, Клег увидел довольно большой пруд, еще недавно бывший мелкой лужицей. Что ж, эта остановка будет более приятной, чем предыдущие.
Что ж, эта остановка будет более приятной, чем предыдущие.
— Приведите одного скрата, — приказал Клег. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть шум ливня. — Столкните его в этот пруд.
— Но, Первейший… — удивленно произнес один из его подчиненных.
Клег широко улыбнулся, обнажив красивые, крупные зубы.
— Пусть ребята развлекутся — поплавают, а заодно и пообедают. Пойдет?
На лицах зелкаев, как в зеркале, отразилась улыбка Клега.
— Еще бы! — радостно воскликнули они, скаля зубы.
Возвращаясь из кухни, где она обсуждала детали приготовления угощения к предстоящему Празднику Луны, Сайла обратила внимание на какой-то шум, раздававшийся у входа в пещеру. Не мог же Райк так быстро вернуться.
— Что там за шум? — спросила Царица у одной из служанок, шедшей от главного входа.
— Это корги, госпожа.
— Я думала, что Царь забрал их с собой.
— Не всех, госпожа.
Сайла направилась к выходу, чтобы выяснить причину беспокойства животных.
Над пустыней дул влажный теплый ветер. Где-то вдалеке на востоке собирался дождь. К сожалению, над пустыней пайлов дожди проливались редко, и воды никогда не было в достатке.
Старый пайл, присматривавший за коргами, стоял у их окруженного высоким забором загона и кричал на крупных — с человека ростом — ящериц, носившихся из угла в угол:
— Заткнитесь, вы, тупые твари!
— Что случилось, Равл? — спросила старика Сайла.
— Не знаю, госпожа. По-моему, корги что-то учуяли.
— И что ты собираешься делать?
Старик лишь пожал плечами:
— Ничего. Царь приказал держать эту свору взаперти.
— Царя здесь сейчас нет. Я приказываю выпустить их. Пусть поохотятся и разберутся с тем, что их так беспокоит. Да и здесь потише будет.
— Как прикажете. Царица Сайла.
Равл открыл калитку в загоне, и корги рванулись наружу, смешно задрав хвосты для равновесия. Царицу не особенно волновали сторожевые псы. Будь ее воля, ни одной этой твари не было бы и рядом с пещерами. Эти проглоты больше жрут, чем приносят пользы. Только мужчины могут возиться с ними и любить их. Наверное, они и сами недалеко ушли от своих подопечных по уму. Может быть, эта свора, заохотившись, потеряется где-нибудь в пустыне и не вернется… Вот будет славно-то.
Конан издалека заметил приближающиеся фигуры и понял, что ему не миновать новой встречи с драконоподобными сторожами пайлов. Юноша выхватил меч и осмотрелся. Никакого укрытия по соседству. Лишь небольшой холм с довольно крутыми склонами, высотой в три человеческих роста. Что ж, это лучше, чем ничего. По крайней мере хоть какое-то преимущество. Прикинув оставшееся в его распоряжении время, Конан полез вверх по склону.
Уже почти у самой вершины он чуть не свалился в хорошо замаскированную яму примерно в его рост глубиной. Края углубления в песчаном склоне были четко очерчены и напоминали Конану нечто подобное, уже виденное им.
Обойдя яму, Конан выбрался на вершину пригорка. Если повезет, одна из ящериц может, не заметив ямы, свалиться туда, и если не поломать ноги, то потратить время на вылезание, дав киммерийцу мгновение передышки.
Конан поудобнее взял меч. Семь тварей. Да, шансы остаться в живых невелики. Но если этому бою суждено стать последним для киммерийца, он постарается подороже продать свою жизнь и предстать перед Кромом с возможно большим количеством поверженных противников у ног. Конан надеялся, что Кром уже забыл их предыдущую встречу, но понимал, что для этого прошло еще слишком мало времени.
С шипением и свистом ящеры подбежали к Конану и полезли вверх, почти не замедлив скорости. Конан повыше занес меч. Если повезет, одним сильным ударом можно будет достать сразу двоих. Видимо, какой-то бог был в тот день в добром настроении. Первая из корг, не глядя под ноги, рухнула в яму прямо под тем местом, где стоял Конан. Тот, даже на пороге смерти нашел силы улыбнуться: тупые твари.