Наконец Митико и Ллойд добрались до школы на рю де Шодронье. Школа имени Дюкоммена была старинным учебным заведением для детей иностранцев, работающих в Женеве или ее окрестностях. Основным зданиям было уже больше двухсот лет, но за последние десятилетия добавилось еще несколько корпусов. Уроки заканчивались в четыре часа дня, но до шести часов вечера проводились внеклассные занятия, чтобы работающие родители имели возможность забрать детей попозже. Но даже сейчас, около семи вечера, в школе оставалось еще очень много учеников.
Не только Митико спешила как можно скорее попасть сюда. Родители, среди которых были и дипломаты, и богатые бизнесмены, и самые разные люди, обнимали своих детишек, плача от радости.
Учебные корпуса, похоже, не пострадали. Митико и Ллойд, задыхаясь от усталости, побежали по ухоженной лужайке.
По давней традиции перед фасадом школы были установлены флаги всех стран, откуда прибыли ученики. На данный момент Тамико была здесь единственной японкой, но полотнище с изображением восходящего солнца тоже развевалось на весеннем ветру.
Они вбежали в вестибюль с мраморным полом и дубовыми панелями на стенах. Канцелярия школы располагалась справа по коридору, и Митико направилась прямо туда. Створки дверей разъехались, и Митико с Ллойдом оказались у деревянной стойки, за которой сидели секретари. Митико бросилась к стойке и, задыхаясь, сказала:
— Меня… зовут…
— О, мадам Комура! — воскликнула женщина, вышедшая из кабинета. — Я пыталась вам дозвониться, но не смогла. — Она умолкла и потупилась. — Прошу вас, входите.
Митико с Ллойдом поспешно прошли в кабинет.
На столе стоял компьютер с подключенным к нему датападом.[11]
— Где Тамико? — спросила Митико.
— Прошу вас, — начала женщина, — садитесь. — Она перевела взгляд на Ллойда: — Я мадам Северин. Директор школы.
— Ллойд Симкоу, — представился Ллойд. — Жених Митико.
— Где Тамико? — повторила свой вопрос Митико.
— Мадам Комура, мне очень жаль. Я… — Мадам Северин умолкла, сглотнув комок в горле, и начала снова: — Тамико была во дворе. По автостоянке проезжала машина, и… Мне так жаль.
— Как она? — спросила Митико.
— Тамико погибла, мадам Комура. Мы все… Я не знаю, что произошло. Похоже, мы все лишились сознания. Когда мы пришли в себя, то нашли ее мертвой.
Из глаз Митико хлынули слезы. Сердце Ллойда сжалось от боли. Митико бессильно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Ллойд сел рядом и обнял ее.
— Мне так жаль, — повторила мадам Северин.
— Вы не виноваты, — кивнул Ллойд.
Митико перестала рыдать и посмотрела на мадам Северин красными от слез глазами.
— Я хочу ее видеть.
— Она там, на автостоянке. Простите, пожалуйста… Мы позвонили в полицию, но они еще не приехали.
— Я хочу ее видеть, — упавшим голосом повторила Митико.
Мадам Северин кивнула и повела их во двор за главным зданием. Несколько детей стояли и смотрели на неподвижно лежавшую на земле девочку. Им было страшно, но любопытство взяло верх. Никто их не прогонял, так как у учителей дел было по горло: надо было помочь детям, получившим травмы.
Тамико лежала на асфальте. Ни капли крови. Казалось, ее тело невредимо. Та машина, которая налетела на нее, стояла в нескольких метрах позади. Бампер был поцарапан.
Митико не дошла до тела дочери. Она упала на асфальт и разрыдалась. Ллойд поднял ее и прижал к себе. Мадам Северин, постояв немного рядом с ними, ушла успокаивать других родителей и решать другие проблемы.
Немного придя в себя, Митико все же смогла подойти к телу Тамико. Ллойд тоже подошел и наклонился над мертвой девочкой. Слезы застилали его глаза, сердце готово было разорваться. Он бережно убрал со лба Тамико прядь волос.
Он не знал, что сказать, не знал, как утешить Митико. Они простояли около тела Тамико, наверное, с полчаса. Митико все плакала и плакала и не могла остановиться.
3
Тео Прокопидес, пошатываясь, прошел по украшенному мозаичными панно коридору к своему крошечному кабинету, где на стенах висели постеры к мультфильмам: Астерикс, Рен и Стемпи, Багз Банни и Фред Флинстоун, а еще Гага из Ваги.
У Тео кружилась голова, как после контузии. Никаких видений, в отличие от остальных, у него не было. Но его огорчало даже то, что он на какие-то минуты отключился.
Но его огорчало даже то, что он на какие-то минуты отключился. К тому же он переживал за своих коллег, получивших травмы, переживал из-за сообщений о гибели людей в Женеве и ее окрестностях. Словом, был в полном отчаянии.
Тео понимал, что его считают выскочкой, заносчивым гордецом. Но в действительности это было не совсем так. Во всяком случае, вся его задиристость была наносной, чисто внешней. Другие только говорили о своих мечтах, а он день и ночь трудился, чтобы сделать свою мечту реальностью. Но то, что случилось сегодня… Он просто не знал, что делать.
Сообщения продолжали поступать. Сто одиннадцать человек погибли при крушении самолета авиакомпании «Свиссэр» в женевском аэропорту. При обычных обстоятельствах хоть кого-то можно было бы спасти, но никто не занялся эвакуацией людей до того, как самолет загорелся.
Тео рухнул в черное кожаное вращающееся кресло. Он видел дым на горизонте, так как окно выходило на аэропорт. Для того чтобы иметь кабинет с видом на горы Юра, нужно было занимать более высокую должность.