Верес, просияв не хуже шпиона, обнаружившего?таки обещанные надписью бумаги, поспешил снять с них копию, то бишь пробу, мигом соорудив себе длинный бутерброд.
— Интересно, что у эльфов полагается за хищение секретных документов? — ядовито поинтересовалась я.
— Я не воую, а ижушаю вешшественные докажашейшва. — Колдун свободной рукой одну за другой перебрал рюмочки, словно выбирая, какая почище. — А вот и кое?что интересное!
Я недоуменно изучила протянутую мне посудинку на свет, осторожно понюхала.
— В смысле?
— Афродизиак, — пояснил Верес, любовно поправляя сползший кусок сала. — Любовное зелье растительно?магического состава.
— Я ничего не чувствую.
— Неуживишейно, юмку навейняка шщатейно вымыи. Ижбавишша же от магишешких шьедов намного тгуднее… Эй!
— Перебьешься. Я нишего не могу ражобрать, когда у шебя рот по шамые уши жабит.
— Но это же не повод доедать мой бутерброд!
— Твои гостеприимные эльфы могли бы и покормить нас с дороги. — Я облизнула пальцы и мстительно вытерла их о край гобелена.
— Я облизнула пальцы и мстительно вытерла их о край гобелена.
— Вечером будет официальный банкет.
— Что ж ты сам его не дождался?
— Регенерационное заклинание — не просто урчащий желудок, его потерпеть не заставишь. Я и так еле на ногах держусь, — возмутился Верес, игнорируя тот факт, что никто его стоять не заставлял — сам сюда притащился. — Ты что, смерти моей хочешь?!
— Да! — охотно подтвердила я, но, поскольку бутерброда было уже не вернуть, перебранка угасла сама собой. — Выводит, Ллиотарэль не случайно воспылал страстью к обычной, в общем?то, дриаде?
— Кого попало а свои покои он бы не привел и без присмотра там не оставил, — согласился колдун. — Для этого нужно напрочь потерять голову или от любви, или от зелья.
— Судя по Ллиотарэлю, первое ему не грозит, — вспомнила я холеное лицо Правителя Града, на котором даже дружеская улыбка представлялась с трудом.
— Еще бы, ведь он двухвековой эльф, а не пятнадцатилетний мальчишка. Тому же, кто попотчевал его афродизиаком, нужен был гарантированный результат. — Верес забрал у меня рюмку и поставил на место, постаравшись как можно точнее попасть в отпечатавшийся на пыли кругляшок.
— А сама Алайна не могла этого сделать?
— Как ты себе это представляешь? Даже гном не опустится до того, чтобы в романтическую ночь распивать с дамой самогон. Для этого у Правителя Града есть вон тот хрустальный бар с коллекционными винами.
Ну, это смотря какая дама. И какой ухажер — иногда и целого графина для храбрости маловато. Но дриады действительно не пьют ничего крепче разбавленного вина, да и среди эльфов не много любителей горючих напитков.
— Ты предполагаешь, что до Алайны Правитель встретился и опрокинул по рюмочке с кем?то еще?
— Причем это был не просто гость вроде нас, а особо приближенное лицо, знающее о его гастрономических пристрастиях и охотно их разделяющее. — Воодушевившись, Верес полез за новой порцией «документации». — Кстати, у всех афродизиаков есть легкий побочный эффект — когда с достижением желаемого их действие оканчивается, появляется непреодолимая сонливость, так что ничто не мешало дриаде пошуровать здесь в свое удовольствие.
— Но близкий друг или доверенный Правителя преспокойно мог взять жезл и сам, а если бы Правитель его застукал, соврал бы, что просто хотел полюбоваться бесценной реликвией. — Я, не удержавшись, прилегла на кровать и сладко потянулась в серебристом меху. Прекрасно понимаю Ллиотарэля — одно удовольствие развалиться тут с книжечкой и чем?нибудь вкусненьким. Даже никаких дриад не надо
Верес, закрыв сейф, в последний раз скептически глянул на гобелен, тоже не одобряя избранную коллегой тактику
— Я вот еще что подумал. Если, как тебе сказали, артефакт играет такую огромную роль в поддержании здешней флоры, почему мы не видим никаких признаков болезни или увядания? Да и цветов в лесу меньше не стало. Такое ощущение, что жезл до сих пор…
— Иди сюда.
Колдун рассеянно шагнул к кровати, не обратив внимания на мой тон. А зря, потому что я рывком села, схватила его за шиворот и опрокинула на себя. Эльфийское ложе протестующее хрустнуло.
— Лобзай же меня, о чернокудрый прелестник!
М?да, с таким лицом только покойную тещу в гробу целовать. Причем давно покойную. Верес так опешил, что даже не пытался ругаться или колдовать. Только молча упирался руками и ногами, как кот, которого хотят потыкать носом в учиненное им безобразие. К тому же я, как выяснилось, так сильно сдавила ему горло воротником, что наконец?то прорвавшийся звук вышел не слишком членораздельным, зато однозначно неодобрительным.
— Подыграй мне, идиот! — торопливо прошептала я, на всякий случай обвивая «прелестника» еще и ногами.
— Подыграй мне, идиот! — торопливо прошептала я, на всякий случай обвивая «прелестника» еще и ногами. — За нами подглядывают.
Колдун, уже готовый любым способом избавиться от переквалифицировавшегося в суккуба [суккуб — нежить, поддерживающая свое существование за счет энергии, вытянутой из условных жертв мужского пола в результате соблазнения оных. «Условных» — потому что обычно никто не возражает. См.: Учебник по Неестествоведению под ред. К. Д. Перлова, 7?й курс; прилагающийся рисунок аккуратно вырезан. ] оборотня — хоть испепелив его вместе с кроватью, — обмяк на мне мертвым грузом и недоверчиво выдохнул: