— А сил у тебя хватит?
— Должно хватить, — с какой?то мрачной решимостью отрезал Верес. — Вот что, Шел, лезь?ка ты обратно на стену. Когда увидишь проявляющиеся ворота — бросай факел и удирай!
— А ты? — Теперь у меня зудело не только вдоль хребта, но и за ушами. Неужели я просто нахваталась блох в тролльих пещерах?!
— Какая разница — принять бой минутой раньше или позже? — криво усмехнулся Верес, не отрывая взгляда от ворот. — Должен же кто?то охладить пыл стражи, которая сбежится на скрип петель…
Я не выдержала и яростно поскреблась. Колдун удивленно обернулся, присмотрелся и со вскриком потянулся ко мне:
— Шел, живо сойди с места!!!
Его тычка я уже не почувствовала.
Когда я очнулась на земле, еще хрипя и корчась от боли, они успели скрутить мне не только запястья, но и спутать щиколотки, оставив веревки едва на полшага. Шею сдавливал, припекал ошейник — двойник найденной у Ассариэля сворки. За него?то меня и вздернули на ноги, потащив к замку и не особо интересуясь, иду я или волочусь.
…каменные плиты, потом показавшаяся бесконечной лестница и снова голый пол. Ни ковров, ни картин, ни даже факелов — только плавающие в воздухе шары?светляки разных цветов и размеров, подобострастно разлетающиеся перед идущими. Прямо?таки подземные катакомбы, пропитанные запахом дыма. Порожденного не костром или печью а смрадным чумным пожарищем…
Окончательно я пришла в себя посреди помещения, размерами напоминающего парадный эльфийский зал, а обстановкой — рабочий кабинет аскетичного отшельника, вместе с мебелью переехавшего сюда из скита площадью две на три сажени. Десятирядные книжные полки и те казались прислоненной к стене стремянкой. В камине мирно, уютно потрескивало пламя, любопытно заглядывая в зал по бокам кресла с высокой спинкой. Я долго не могла понять, что же в нем не так, потом всё?таки сообразила: ножки. Не четыре, а две, и те в сапогах — кресло парило в воздухе, не нуждаясь в подпорках.
Справа от меня незнакомый верзила за шиворот удерживал Вереса. Колдуну связали только руки, и не сзади, а спереди. Словно издеваясь — мол, без магии проку с тебя против десятка вооруженных людей. Именно столько их вокруг нас и стояло, отбивая всякую охоту дергаться.
Свесившаяся с подлокотника кресла рука рассеянно двигалась вверх?вниз, словно поглаживая по голове преданного пса. Золотой перстень казался слишком тяжелым для тонких пальцев; он даже не давал толком их сомкнуть, вынуждая слегка отставлять обремененный им безымянный.
От кресла донеслось глухое ворчание, а мгновением позже я уловила печально знакомый запах. Рука с перстнем сжалась в кулак, без труда удерживая вскочившего зверя. Алмаз в оправе прокатил по граням блик от камина, отразившийся на пустоте в аршине над полом. В пятнышке света мелькнула короткая встопорщенная шерсть, острие шипа на пластине ошейника.
Алмаз в оправе прокатил по граням блик от камина, отразившийся на пустоте в аршине над полом. В пятнышке света мелькнула короткая встопорщенная шерсть, острие шипа на пластине ошейника.
— Спокойно, Верная. Спокойно. Еще успеешь.
Верес вздрогнул, хотя в бархатистом женском голосе не было ничего пугающего. Разве что смысл.
Загрызень потоптался на месте, стуча когтями, и нехотя лег. Продолжая изредка порыкивать, дабы я о нем, бдительном, не забыла. Пламя сквозь него казалось сероватым, а когда тварь поводила мордой, по воздуху пробегала прозрачная рябь.
В зале появились еще двое. Именно появились, материализовавшись между камином и креслом. Тут же преклонили колени, поочередно пробормотали положенные любезности. Пожилой чародей удостоился чести поцеловать изящные пальчики и поднялся. Молодой продолжал гнуть спину уже перед ними обоими.
Если бы за возможность убить эту парочку мне предложили продать душу мракобесам, я согласилась бы не раздумывая.
— Знакомы? — поинтересовалась женщина, заметив, что взгляд собеседника уходит поверх ее плеча.
Чародей медленно кивнул:
— Я тренировал ученика на ней и ее выродке, показывал уязвимые точки. Закончив, бросили подыхать на полу и обрушили крышу хибарки… Ума не приложу, как ей удалось выбраться и выжить.
— А она у нас вообще везучая. Была. — Женщина легонько оттолкнулась ногой от пола, и кресло развернулось. Ну и ничего особенного: мужской костюм скрадывает фигуру, если та вообще есть, личико кругленькое, ухоженное, нос курносый, глаза не то черные, не то карие. Волосы, правда, шикарные: настоящий водопад блестящих каштановых прядей до пояса. Впрочем, если я свои завью и репейным маслом намажу, не хуже будут…
Так какого гхыра Верес так на нее пялится?!
Чародейка улыбнулась — неожиданно лукаво и виновато, как нашкодившая девчонка любящему, всепрощающему папочке. Вскочила и, ничуть не стесняясь ни меня, ни своей охраны, подбежала и повисла у Вереса на шее.
— Любимый, как же я по тебе соскучилась! — Верзила отпустил колдуна, еще и в спину пихнул, чтобы не увернулся. Да тот и не собирался. По залу похоронным звоном раскатилось одно?единственное слово:
— Тайринн?!
И я поняла, что вот теперь действительно влипла…
— Как же я рада тебя видеть! — Чародейка, чуть отстранившись, обвила лицо Вереса ладонями, восторженно разглядывая его с близкого расстояния, — Как и то, что ты не снимая носишь мой подарок…