Катя неподвижно лежала на полу. Болевой шок лишил ее сознания, бросил на землю. При падении девушка зацепила ногой буржуйку — угли рассыпались по полу. Мужчина затоптал пламя ботинком и наклонился над окровавленным изуродованным телом. Пощупал сонную артерию на шее. Засмеялся от радости, когда почувствовал слабые, неуверенные толчки.
От его прикосновений девушка пришла в себя.
— Я жива? — дрогнули ее губы.
— Ты свободна, милая, ты свободна! — в экстазе выкрикнул мужчина и поцеловал Катю в окровавленный, пахнущий грязью и дымом лоб.
Он обвязал тело девушки веревкой, схватил за один конец, как по канату выбрался наружу и вытащил ее из подвала. Впопыхах из бокового кармана его куртки выпал медальон. Мужчина не заметил пропажи. И только яркая луна отразилась в блестящем металлическом кружочке, на котором было выгравировано очень простое изображение. Эмблема его партии. Круг и две расходящиеся внутри его полосы, перехваченные в начале поперечной чертой…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Меня окатили чем-то холодным. Я открыл глаза и увидел Свина. Рядом с ним стоял отец Александр. В руках Священник держал стеклянный кувшин с ледяным морсом. Ани в комнате не было.
— Опять Присутствие? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Свин.
Я поднялся с кровати, смахнул с лица остатки ягод, плававших в морсе, и обхватил голову руками. Последнее видение разнесло мой внутренний мир вдребезги, что не замедлило сказаться на физическом состоянии. Голова гудела от напряжения. Руки тряслись. К горлу подкатывал противный ком тошноты.
— Давно это у тебя? — участливо наклонился ко мне Священник.
Я почувствовал прикосновение его руки. Скорее всего, он хотел помочь мне. Однако позитивных изменений я пока не чувствовал.
— Третий раз. Как водится, самый тяжелый из всех.
Свин принялся сканировать мою ауру: я чувствовал это по легкому головокружению. Отец Александр тоже не отставал. Довольно обыденная процедура, однако все равно неприятно чувствовать себя букашкой на лабораторном столе.
— События трехгодичной давности, — наморщил лоб Свин после продолжительного молчания.
— Я бы остановился на двухгодичном сроке, — вынес свое резюме отец Александр.
— Какая разница? — спросил я. — Главное, что мне теперь известно, кто находился у истоков «Стоящих рядом».
— Значит, вот куда пропадала девушка Сафонова, — задумчиво нахмурился Священник. — Бедняжка…
— Бедняжка не бедняжка, но роль свою выполнила хорошо, — хрюкнул начисто лишенный сентиментальности Свин. — Весь Приморск теперь без половых органов…
Я с трудом поднялся на ноги и подошел к столу. На дне бутылки оставалось несколько капель кьянти — я вылил их в рот с отчаянием хронического алкоголика.
— Гаврила, нам надо ехать, — напомнил Священник. — У тебя десять минут на сборы.
— У тебя десять минут на сборы.
— Ты тоже поедешь? — сам не зная почему, спросил я.
— Разумеется, — кивнул отец Александр. — И я, и Аня, и все, кого ты видел.
— Неужели ты так просто оставишь свой храм?
Ничего не ответив, Священник вышел из комнаты и гулко захлопнул за собой дверь.
— Ну и дела, — прокряхтел Свин. — И все это в двадцать первом веке в одном из самых демократических государств на земле…
Мне не хотелось рассуждать с ним о демократии: на душе и так было муторно, да и времени в обрез. Я принялся было собираться, но сообразил, что вещей у нас как таковых нет, а посему и собирать нечего, С одной стороны грустно, с другой — меньше хлопот. Я облачился в презентованную мне отцом Александром одежду, застегнул на Свине жилетку и скормил ему оставшийся на столе шоколад. После этих нехитрых процедур мы вышли на улицу.
Двор церкви был заставлен машинами. Среди них несколько подержанных иномарок во главе с черным «крайслером» Священника, темно-вишневый «ниссан-патрол», с мощным кенгурятником и зеркальными стеклами, остальные — отечественного производства. Почти у всех машин на крыше громоздились тюки с вещами: покидать отчий дом всегда тяжело, но еще тяжелее покидать его с пустыми руками. Вот беглецы и захватили с собой что могли: зимние вещи, аппаратуру, дорогую сердцу мебель. Бородатый детективщик, наивная душа, крепил на крыше своей «Волги» картонные коробки.
— Книги? — спросил я его, помогая закинуть наверх последнюю тару.
— Книги, — растерянно улыбнулся он. — Знаете, у меня хорошая подборка: первое собрание Алексея Толстого, весь Фаулз на английском и многое из Майн Рида. Вы любите Майн Рида?
— В детстве читал пару вещей.
— Понимаю, сейчас его почти забыли, — вздохнул парень. — Но для меня он дорог как память. Не хочется, знаете ли, брать с собой какие-то импортные утюги. Вот я и подумал: уж лучше книги. Буду лежать на диване и вспоминать счастливое детство…
Аню я обнаружил у ее «девятки».
— Как ты? — спросила она, неловко усмехнувшись.
Поскольку на улице было темно, я не мог ручаться, но мне показалось, что девушка покраснела.
— Уже лучше, — ответил я на вопрос.
— Голова не болит?
— Чуть-чуть.
— Я сильно испугалась, когда ты потерял сознание. Хорошо, отец Александр оказался рядом. Он всегда может помочь. Многие здесь уверены, что он даже умеет лечить… молитвой или чем-то еще. Я не очень в этом разбираюсь.