Свин, благодаря Кристине А., добавлял к известным фактам свои художественные образы. Иногда это выглядело пошловато, но я ему не перечил — себе дороже.
— Затем Алена поехала покорять столицу, для чего поступила в Московский институт культуры на вокальное отделение. Слыхал про это учебное заведение?
— Нет.
— Эх, и горячие же там курочки учатся… Никаких Цифр в голове, не то что у юристок или у экономисток. Одни эмоции. А потому в постели они лучше всех. Помнится, в баньку мне завозили их по группам… — начал было Свин, но, спохватившись, осекся и продолжил: — Во время учебы Алена подрабатывала где только могла: официанткой, крупье, девочкой из массовки. Но долго продержаться на одном месте ей не удавалось. Одни источники объясняют этот факт слишком независимым характером, другие — слишком тяжелым.
— Разве это не одно и то же? — спросил я.
— Согласен. Впрочем, неважно. Затем в ее судьбе появился некий Валерий Масалов, в те времена — довольно известный, а сейчас — просто-таки знаменитый продюсер. Как они познакомились, история умалчивает. Но через полгода выходит первый клип — уже не Алены Ивановой, а Алины Стайгер. «Бриллиантовое колье», Может, слышал когда-нибудь?
— Издеваешься?
— Ладно, проехали. После клипа маховик звездораскруточной машины господина Масалова заработал на полную катушку: диски, концерты, клубы, широко освещаемые в прессе романы с разного рода знаменитостями. И так далее и тому подобное.
— Вплоть до «Снежного взрыва» в носоглотку и полета «порше» в витрину «Макдоналдса»?
— Не все так просто, — причмокнул Свин и, отвлекшись на мгновение, с шумом выпил громадный глоток кофе из икеевской бадьи. — Дело в том, что у девочки был вкус. Поначалу она, разумеется, следовала требованиям продюсера и пела музыку, понятную и приятную студенткам СПТУ, а также их хахалям из стройбата. Господин Масалов не приветствовал в своих подопечных творческих метаний. Бизнес есть бизнес. Много секса, мало смысла — народ валом повалит на стадионы, а полные стадионы — это деньги, и причем хорошие.
— Но Алине все это стало надоедать, — предположил я.
— Наверное. Я проштудировал ее интервью и выяснил, что для души девочка слушала серьезную музыку. Поэтому, когда Алина раскрутилась настолько, что могла позволить себе толику самостоятельности, она стала подумывать о записи музыки, которая приносила бы не только деньги, но и моральное удовлетворение.
— Ты говоришь о диске, который мы крутили в машине?
— Да. Кстати, я ошибся, когда сказал тебе, что его никто не услышит. Услышали, да еще и как… Хотя поначалу все звукозаписывающие компании отказывались его издавать. Во-первых, боялись конфликта с Масаловым, он довольно могущественная личность в шоу-бизнесе. Во-вторых, не хотели рисковать деньгами: общеизвестно ведь, что Алина Стайгер секс-бомба — и вдруг какие-то чувства, лирика… Народ может не понять. Алина страшно переживала по этому поводу, все последние интервью у нее на эту тему. Может, и наркотой стала баловаться по причине нервов. Но попыток отстоять свое творчество она не оставляла. И случай представился. На прошлый фестиваль к нам приезжал один известный западный режиссер. Алина выступила на приеме в его честь. Причем исполнила, как ты можешь догадаться, только песни из своего нового диска.
— И режиссеру понравилось…
— Не то слово, — хрюкнул Свин, — он пришел в дикий восторг и пообещал включить несколько вещей в саундтрек к своему новому фильму. А американцы, как известно, имеют весьма странную привычку сдерживать свои обещания.
Я встал и подошел к окну.
— Ладно, все это очень хорошо, трогательно и печально.
— Ладно, все это очень хорошо, трогательно и печально. Но я так и не понял, из-за чего ее убили.
— Молодец, — похвалил меня Свин. — Первый шаг на пути логического мышления — увидеть, что события лишены логики. Давай рассмотрим все возможные варианты.
— Нумером уно, очевидно, напрашивается продюсер, — сказал я, разглядывая издали фотографии на экране ноутбука. — Он выглядит как стопроцентный уголовник: лысый череп, пуд золота на пальцах, угрюмый оскал на лице…
— Они все так выглядят, — сказал Свин, — положение обязывает.
— Вполне вероятно, он сильно переживал из-за «самодеятельности» Алины, — продолжил я, — поскольку терял возможные прибыли от продолжения эксплуатации секс-имиджа своей подопечной.
— Все верно, — согласился Свин. — Только вот не убивают за это. А если и убивают — то не с помощью Сгустка, а более прозаическими методами. Не забывай, что Алине желали зла довольно много людей.
— Как насчет читательниц глянцевых журналов? — осенила меня новая мысль.
— Навряд ли, — сморщился Свин. — Их читают в основном, чтобы позавидовать и помечтать. Но не для убийства.
— Хорошо, сдаюсь. — Я поднял руки вверх. — Давай выкладывай, что ты там нарыл.
Свин улыбнулся и с видом фокусника несколько раз щелкнул кнопками мыши. Он любил помурыжить меня вопросами, чтобы потом продемонстрировать весь блеск своего интеллекта. Я относился к этому спокойно: у всех свои слабости.
На экране ноутбука загрузилась очередная страница из Интернета. «Независимое творчество» — прочитал я большие фиолетовые буквы вверху экрана. Ниже гнездились яркие заголовки вроде «Засилие отечественной попсы — путь к апокалипсису», «Стагнация современного российского кинорынка» или «Кто читает Александру Маринину?».