Белые цветы исчезли. Трупы монахов лежали в густой увядшей траве. Где-то поблизости хрипели перепуганные лошади. Боль в голове была настолько сильной, что к шуту не сразу пришло ощущение потери. Бегство стало бессмысленным; одновременно он освободился от влияния Оракула. Его совесть была отягощена предательством, зато теперь он знал, кто настоящий враг и как ему поступить с Сайром Левиуром.
Пошатываясь, он поднялся и отправился разыскивать свою лошадь. Подозвал ее свистом и кое-как успокоил перепуганную кобылу. Потом взобрался в седло и поехал по направлению к замку.
Теперь Дилгусу было не до песен; он ненавидел и презирал самого себя. Даже сейчас он не был уверен в том, что сумеет исправить свою ошибку. Некоторые вещи бывают непоправимы…
Луна освещала правую сторону его лица, и он ощутил какое-то неприятное покалывание под кожей. Призраки пережитого ужаса зашевелились в мозгу. Шут поспешно накрыл голову плащом и съежился в седле. Одно он знал наверняка: больше никогда он не сможет прогуливаться в ночь полнолуния.
Глава двадцать седьмая
Поручение
Подъезжая к замку, Дилгус увидел странную картину. Подъемный мост был опущен, решетка поднята и, насколько он мог судить, стража на стенах отсутствовала. Нужно было все хорошенько взвесить, прежде чем въезжать в открытую ловушку.
Либо замок уже был захвачен оборотнями, либо нападение на Скел-Могд все же было отбито. И то, и другое казалось Дилгусу маловероятным. Вокруг не было видно ни одного трупа. И никаких следов осады. Размеренный шум прибоя создавал ощущение покоя и безмятежности. В той стороне, где находилась столица, было тихо.
Дилгус решил не рисковать последним, что у него осталось, то есть собственной шкурой, и, спрятавшись под деревьями, превратился в старого облезлого пса. Пес долго вынюхивал воздух, а потом затрусил к мосту, готовый в любую минуту пуститься наутек. Добравшись до моста, он ощутил острый неприятный запах оборотней. Приготовившись к худшему, Дилгус нырнул под приподнятую решетку.
По-видимому, все, кто сопротивлялся захватчикам, были зачем-то собраны здесь, на темном дворе. Вдоль замшелых стен лежали десятки мертвецов. Смерть уравняла крестьян, солдат, рыцарей и кухарок. Тут же находились несколько лошадиных трупов и мертвая собака с раздробленным черепом.
Кто-то устроил это странное кладбище с какой-то неизвестной целью. Однако Дилгус был уверен, что в замке остались и живые. Он обошел двор и наткнулся на двух местных псов, лежавших с выпавшими языками и тяжело дышавших. У них не оставалось сил на то, чтобы затеять драку или хотя бы облаять пришельца. Они жестоко страдали от жажды.
Три кареты у въезда были пусты. Только одна из них принадлежала Левиуру. Дилгус, принюхиваясь, обошел вокруг экипажей и нырнул в северное крыло замка, составлявшее одну из сторон правильного четырехугольника, замыкавшего внутри себя квадрат двора. Почти сразу же он услышал голоса людей, говоривших на неизвестном языке. Пес заглянул в приоткрытую дверь и увидел земмурских солдат, бросавших кости.
Итак, замок был захвачен оборотнями, и это означало, что кто-то из его обитателей оказался предателем. Дилгус не удивился бы, если бы узнал, что Сайр Левиур сам разрешил врагу войти в замок. Никак иначе нельзя было объяснить поразительную беспечность захватчиков. Впрочем, Дилгус поторопился с выводами. Настало время играть в открытую.
Он устремился в свое скромное убежище под крышей восточной башни. Ни на одной из лестниц он не встретил ни души. К счастью, его комната осталась незапертой, и здесь шут снова принял человеческий облик. Он поторопился облачиться в свою старую одежду, сшитую на его искривленную фигуру, и не стал вооружаться.
Кто-то уже обыскал комнату, хотя и старался сделать это незаметно. От внимания Дилгуса не укрылись небольшие изменения в расположении предметов, а также отсутствие пыли на некоторых из них. Поведение оборотней казалось ему все более странным. Они как будто ожидали его возвращения.
Шут хлебнул для храбрости вина из кувшина и отправился в апартаменты герцога, придав себе беззаботный вид только что пробудившегося пьяницы. Помятое лицо, неподдельная головная боль и запах вина способствовали этому. Так он прошел мимо двух постов, прилагая немалые усилия к тому, чтобы не выглядеть удивленным. Оборотни провожали горбуна равнодушными взглядами. Никто не сделал даже попытки остановить его!..
Он уже начал сомневаться в реальности происходящего, когда беспрепятственно проник в большой зал, в котором обычно принимал герцог. Здесь он застал самую необычную компанию из всех, какие ему приходилось видеть за свою долгую жизнь.
Большой стол был завален остатками роскошной трапезы. В креслах с гербами Левиура на спинках развалились старшие офицеры Стаи, лениво переговаривавшиеся между собой. Среди них был очень молодой человек с длинными волосами, превратившимися в слипшиеся от крови и пота черные сосульки. Он не был оборотнем, и его лицо показалось Дилгусу смутно знакомым. Рядом с ним сидела и мирно дремала госпожа Лейна Солнак, закутанная в дорожный плащ. Все общество поджидало кого-то, и шут, окончательно теряя почву под ногами, подумал: уж не его ли?