Вскоре ему доложили о потерях. В стае осталось около четырехсот пятидесяти воинов и сотня волков. Он приказал прикончить тяжелораненых. Четыреста пятьдесят опытных солдат — не так уж мало для похода в Кзарн, чем бы такой поход ни грозил…
Наступила безлунная и беззвездная ночь. Зеленое сияние города заменяло свет луны и догорающих костров… Олимус разрешил своим людям отдыхать после того, как были выставлены сторожевые посты.
Сам он не ощущал усталости. Только пьянящую легкость, как будто зеленые лучи возвращали ему силы.
Глава четырнадцатая
Оружие древних
Никто до утра не потревожил оборотней. Неприкасаемые других кланов, узнавшие о побоище в селении Пыли еще до полуночи, так и не выступили против чужеземцев. Каждый из них слишком дорожил своей территорией на окраинах Кзарна и проходами в заброшенный город. Уничтожение селения было на руку ближайшим соседям. Соображения Неприкасаемых были предельно просты: вполне возможно, что северные дикари скоро уйдут и тогда территория клана Пыли неизбежно станет ареной новых междоусобных войн.
Таким образом, барон Гха-Гул мог быть спокоен и без помех довести свою миссию до конца. Как только рассвело, первые разведчики потянулись к городу, а сам Олимус занялся допросом Неприкасаемого Пыли. Он потратил на это несколько часов. Его особенно забавлял архаичный, но вполне понятный язык, на котором говорил варвар, а также мистический туман, который напускал Неприкасаемый, едва речь заходила о Кзарне.
Потом у барона все же иссякло терпение, и он применил пытку. Несчастного гермафродита распяли на косом кресте и стали поджаривать снизу.
Олимус с отвращением разглядывал обнаженную дергающуюся жертву. Неприкасаемый был обтянут кожей, точно мумия; между пальцами его рук и ног растягивались перепонки, а глаза были прикрыты птичьими веками.
К тому же это существо читало человеческие мысли. Когда Олимус обнаружил это, он чуть не прикончил гермафродита. Кроме того, оказалось, что «пантомима» мученика на кресте была попыткой замаскировать нечувствительность к боли. Неприкасаемый был неуязвим и попросту издевался над оборотнями. А ведь барона интересовала сущая мелочь: кратчайшая и безопасная дорога к хранилищам оружия.
В конце концов, ему пришлось увещевать существо, от которого пахло кровью, потом и подгоревшим мясом. При этом Олимус был расчетлив и спокоен. Он надеялся, что жизнь еще представляет для Неприкасаемого некоторую ценность.
— Покажи, где спрятано оружие, и я возьму тебя с собой на север. Ты увидишь огромные богатые королевства и, может быть, будешь владеть одним из них. Но прежде мы вместе уничтожим всех твоих врагов. А если захочешь, останешься здесь. Ты будешь наместником провинции Кзарн. — При этих словах Олимус сам чуть не расхохотался.
Неприкасаемый смотрел на него, не мигая.
— Ветер с севера развеял Пыль. Осталось несколько пылинок. Больше не будет узора на зеркале, и некому плыть в лучах света…
— О чем ты болтаешь, урод? Я ведь знаю, что тебе нужно. Ты хочешь казаться колдуном, но на самом деле тебе нужна власть. Ты получишь власть и притом гораздо большую, чем раньше. Только не говори мне о пыли. Тебе ведь плевать на них. — Барон показал в сторону изуродованных трупов. — Плевать на все это сдохшее стадо. Так же, как и мне… Мы оба пастухи и должны лучше понимать друг друга.
— Ты дашь мне новую Пыль?
— Да, да! Сколько угодно пыли! Ты превратишь в пыль песок, траву и все что угодно. Но для этого моим людям нужно оружие, понимаешь?
Гермафродит погрузился в себя на некоторое время.
На его лице отражалась мучительная внутренняя борьба.
— Я вижу будущее… — проговорил он, наконец. — Меня нет рядом с тобой. Черная могила в твоих мыслях. Хуже, чем ловушка Кзарна…
— Тогда я изменяю свои мысли.
В тот момент Олимус действительно решил оставить в живых это никчемное создание. Ему было глубоко безразлично, что произойдет здесь после того, как стая уйдет на север.
— Мастер Узора может существовать только здесь. Дай мне новую Пыль! Я хочу сделать ее из Песка.
Олимус упивался своей ролью искусителя. Стервятник уже поведал ему, что клан Песка был самым могущественным из кланов и владел обширной территорией, а также лучшими проходами в город.
— Я дам тебе своих людей. Это гораздо лучше. Они помогут тебе сделать новую Пыль…
К исходу дня первая сотня оборотней вошла в Кзарн. Их вел прирученный Гха-Гулом Неприкасаемый Пыли. Легкие, но прочные цепи сковывали его тщедушное тело.
Благодаря такому проводнику потери были сравнительно невелики. Олимус шел в хвосте отряда. Его охраняли лучшие офицеры стаи.
На первом ярусе ловушек барон потерял всего около десятка человек. Когда-то варвары потратили на то, чтобы проложить этот путь, сотню лет и пожертвовали несколькими поколениями своих лучших разведчиков. Олимус пожертвовал лишь одним днем и худшими из своих солдат.
На втором ярусе ловушки оказались более изощренными, а городской лабиринт — еще более запутанным. Оборотни пробирались мимо зданий и сооружений, назначение которых трудно было себе представить. Во всяком случае, они были мало похожи на жилища. Скорее, на гигантские лаборатории, в которых забытые чудеса алхимии происходили без участия человека. Высокие колонны из металла, трубы, торчавшие, словно башни, дома, целиком закованные в отражающие доспехи, в которых могло поместиться население большой белфурской деревни…