Думаю, не надо говорить, что из комнаты меня тоже никуда не выпускали. Гады, конечно, но мне пока это было на руку. Вот интересно, если бы папашка знал, как меня тут «любить» будут, он согласился бы на этот брак? Хотя ему-то что, не его же замуж выдали.
Но такая моя безмятежная и славная замужняя идиллия длилась недолго. Я еще насладиться ею в полной мере не успела, только-только привыкать начала, когда однажды посреди белого дня вернулся мой благоверный. А с утра говорил, что дел по горло… Обманщик!
— Саламандра, идем! — коротко приказал он, застывая холодным памятником в дверях.
— Это куда же? — лениво полюбопытствовала я, нежась в камине и совершенно не собираясь даже лапкой шевелить ему в угоду. — Я занята, у меня огненные процедуры. Не видишь?
— Заканчивай плавиться и пошли! — не отставал он.
Угу! Вот сейчас все брошу и рвану сломя голову неизвестно куда!
— Не хочу! — продолжала капризничать я.
— Саламандра!
— Да, дорогой?
Люблю его доводить, он так забавно пытается справиться с раздражением. Хорошо, что через пламя не видно, насколько сильно я довольна.
— Салли, мне некогда с тобой препираться, нас ждут, — сквозь зубы процедил Полоз.
— И кто же? Вальсия, что ли? — не смогла удержаться от колкости я. — Иди один, не хочу вам мешать…
Выплеснутый прямо в камин таз воды заставил меня выскочить наружу в клубах белого пара как ошпаренной.
— Обалдел совсем?! — отплевываясь, фыркая и чихая одновременно, взвизгнула я. — Предупреждать надо! Пожарник высокогорный!
— С тобой все предупреждения — только пустое сотрясание воздуха, — исчерпывающе пояснил мой ящерицененавистный муженек, подцепив меня с пола.
— Эй! Что это еще за фамильярности? Куда ты меня тащишь? У меня совсем другие планы на вечер! Отпусти сейчас же, а то опять петь начну!
Последняя угроза осталась без должного внимания. Меня вынесли из комнаты и потащили куда-то по длинному, хорошо освещенному факелами коридору.
— Придется их немного изменить, — равнодушно вклинился в мои вопли Полоз.
— Придется их немного изменить, — равнодушно вклинился в мои вопли Полоз. — Есть вещи, с которыми тебе теперь придется считаться, несмотря на все твои выходки.
— Вот еще! — громогласно возмущалась я на радость прислуге, тут же появившейся неизвестно откуда. Понимаю, кто же такое представление пропустит? Но меня наличие публики нисколько не смущало, и я продолжила: — Со мной никто не считается, а я, значит, должна? Не слишком ли много на себя берете? И ничего я тебе не должна, с папашки моего требуй.
— Слушай, давай ты потом повозмущаешься. — Мой муженек поморщился как от зубной боли. — У нас сейчас очень важное дело. Помолчи хотя бы несколько минут. Ладно?
— И не подумаю! Вот ты…
Продолжение фразы само собой оборвалось, потому что Полоз толкнул одну из тяжелых дверей с золотой (кто бы сомневался!) ручкой в виде головы змеи (тут тоже без комментариев), и мы оказались в большом просторном кабинете. То, что это именно кабинет, а не спальня и не столовая, было понятно даже полоумному ежику. Полки с книгами и документами вдоль левой стены, секретный ящик в углу для хранения ценных всякостей (у моего папашки трехголового тоже такой есть, он туда заначку прячет, я видела), горящий камин, широкие окна, задрапированные тяжелыми портьерами. За зеленым малахитовым столом сидел сам Владыка, углубившийся в какие-то бумаги.
Мимо нас из кабинета выскользнули в коридор несколько мужчин среднего возраста с пухлыми папками под мышками. Нормальные люди, самые обыкновенные, и глаза очень даже человеческие. В смысле зрачки. Что-то я в последнее время стала слишком много внимания обращать на такую незначительную часть внешности. Так и паранойю нажить недолго. Мужчины вежливо раскланялись с Полозом, с интересом посмотрели на меня, так и сидящую в кармане с приоткрытым от удивления ртом, и куда-то ретировались. Это что еще за кадры такие? Местная знать, что ли?
— Почему ты опоздал, Полоз? — не поднимая головы от бумаг, строго спросил Владыка, едва закрылась дверь и мы остались втроем. От его тона даже у меня в желудке холодно стало.
— Потому что кое-кто заставил меня жениться неизвестно на ком, — невозмутимо поддел отца мой муженек, усаживаясь в кресло по другую сторону стола. — Так что ты уж не обессудь… — Он картинно развел руками. — Пока отловишь эту хвостатую.
Владыка оторвался наконец от своего интересного чтива и недоуменно уставился на нас.
— Это я-то неизвестно кто?! — вполне резонно возмутилась я. — Это тебя-то заставили? Тоже мне жертва несправедливой женитьбы нашлась! Если уж среди нас и есть кто пострадавший от ваших политических махинаций, так это я! Вот угораздило-то царевной родиться…
— Скажи спасибо, что не лягушкой, — проворчал Полоз.
— Уж лучше бы лягушкой, — не осталась в долгу я. — Квакала бы себе спокойно и в ус не дула, а не сидела бы в кармане у всяких сомнительных личностей. К тому же царевен-лягушек принцы всякие целуют. — Я мечтательно закатила глаза и мстительно добавила: — А от тебя разве дождешься?
— Саламандра, ты, кажется, заговариваешься, — вполголоса осадил меня муженек сквозь зубы. Подобный разговор при лишних свидетелях его, похоже, не вдохновлял, но мне было наплевать.