А потом…
Лахли довольно улыбнулся.
А потом…
Лахли довольно улыбнулся.
А потом перед ним открывается такое будущее: эта девушка станет инструментом, с помощью которого он это будущее увидит, а принц Альберт Виктор — инструментом, с помощью которого будет им управлять. Джон Лахли годами искал человека, обладающего подобным даром. Он вчитывался в древние письмена, он шарил по огромному городу, столице величайшей империи, но находил только таких же шарлатанов, как он сам, да еще нескольких жалких старух, бормочущих что-то о чайной гуще или хрустальных шарах. Он почти уже отчаялся отыскать настоящий талант — такой, о каких говорилось в древних книгах. И вот у него в руках как раз такая, абсолютно настоящая, сама вылетевшая ему навстречу.
Его улыбка сделалась еще шире. Что ж, в конце концов, вечер начинался не так уж плохо. А к утру в руках у него будут и письма Эдди.
Нет, право, вечер даже приятнее, чем он ожидал, — еще бы, такое приключение! Впрочем, прежде чем праздновать победу, ему нужно еще проследить, чтобы его трофей не умер от шока прежде, чем он успеет его использовать.
Поэтому руки у Лахли слегка дрожали, пока он нес свою добычу по темным переулкам. Наконец он, оглядевшись по сторонам, вынырнул на ярко освещенный Стрэнд, в мир богатых домов и престижных магазинов. Оказавшись здесь, ему не составило труда поймать кеб.
— Кливленд-стрит, — коротко бросил он. — Леди сделалось дурно. Мне нужно срочно доставить ее в мою клинику.
— Будет сделано, хозяин, — кивнул кебмен.
Экипаж рванул вперед, и Лахли, опустившись на подушки, пощупал пульс своей пленницы и прислушался к ее дыханию. Она все еще пребывала в шоке — пульс неровный и учащенный, руки холодные. Он почти нежно поправил ей голову, гадая, кто был тот молодой человек и кто на них напал. Скорее всего какой-нибудь громила из Найхола. Они постоянно сшивались около Оперы, подстерегая заблудившихся богатых джентльменов. Так что неудача этого громилы обернулась, можно сказать, для него, Джона Лахли, фантастическим выигрышем.
Кеб доставил их на место очень быстро, прежде чем незнакомка очнулась от обморока. Ему пришлось позвонить в дверь: достать ключ из кармана, держа девушку, он не мог. Слуга отворил дверь почти мгновенно; лицо его при виде лежавшей без чувств дамы почти не изменилось.
— Что-то случилось, сэр?
— Юная леди подверглась на улице нападению хулиганов. Мне нужно срочно отнести ее в операционную.
— Конечно, сэр. Записанный пациент уже прибыл. Мистер Мейбрик ждет в гостиной.
— Очень хорошо, Чарльз, — кивнул Лахли, проходя, чтобы слуга запер за ним дверь. Джеймс Мейбрик может немножко подождать. Пока что ему необходимо устроить эту девицу. Он осторожно уложил ее на просмотровый стол, достал стетоскоп и послушал ее сердце. Все верно, обыкновенный шок. Он достал одеяла, приподнял ей ноги и тепло укрыл, потом, положив теплые компрессы на шею и осторожно растирая запястья, вывел ее из забытья. Она пошевелилась и тихо застонала. Лахли улыбнулся и налил бокал своего сильнодействующего «аперитива». Он приподнимал голову девицы, чтобы поднести бокал к ее губам, когда в дверях процедурной появился Чарльз.
— Прошу прощения, сэр, но мистер Мейбрик пребывает в весьма возбужденном состоянии. Он настаивает на немедленном разговоре с вами, сэр.
Лахли стиснул в руке флакон со снадобьем и стиснул зубы, чтобы совладать со вспышкой гнева. «Чертов ублюдок! Я отстрелю ему яйца, как только мы разберемся с ночными делами!»
— Отлично! — буркнул он. — Скажи ему, я выйду к нему сейчас же.
Девушка еще не до конца пришла в сознание, но достаточно для того, чтобы проглотить снадобье. Он разжал ей зубы, влил жидкость в рот, потом придержал его закрытым, чтобы она не выплюнула снадобье. Только тихий вскрик ужаса сорвался с ее побелевших губ, прежде чем она инстинктивно сглотнула снадобье. Он влил ей в горло еще немного, потом обернулся к ожидавшему у двери слуге:
— Присмотри за ней, Чарльз.
Она тяжело больна. Это лекарство должно помочь ей уснуть.
— Да, сэр.
— Как только лекарство подействует, перенеси ее в гостевую комнату. Я проверю, как она, после того, как поговорю с мистером Мейбриком.
Чарльз кивнул и отступил в сторону, пропуская его. Лахли устремился в дверь, кипя от негодования, что ему помешали. Однако перед дверью в гостиную он задержался, успокоил дыхание, изобразил на лице ледяную улыбку и изготовился принять все превратности, уготованные на его долю безжалостной судьбой. Воистину, даже чертов Великий Бард решился бы на убийство, окажись он в его положении. «Ничего, — пообещал он себе, — настанет день, я еще посмеюсь над этим».
Возможно, это будет в тот день, когда Джеймс Мейбрик запляшет на виселице.
Пока же…
Он резко отворил дверь и ласково улыбнулся ожидавшему его безумцу.
— Мистер Мейбрик, дорогой! Как я рад встрече с вами, сэр! Ну что ж, посмотрим, что беспокоит вас сегодня…
Где-то за окном, за тяжелой портьерой и массивной оконной рамой, блеснула молния: надвигалась гроза, свирепостью своей не уступавшая той, что бушевала в душе у Лахли.
* * *
Кит Карсон понял, что для деда он слишком мягкотел, когда всего через двадцать четыре часа после отбытия Марго в Лондон принялся всерьез размышлять, не отправиться ли ему самому через Британские в следующее же их открытие просто так, чтобы быть рядом с ней. Он даже не знал раньше, что способен скучать по этой маленькой плутовке с такой силой. Квартира казалась ему до невозможности пустой, обед — подавляюще тихим. Даже гора бумаг, ожидавшая его в офисе в «Новом Эдо», не могла отвлечь его от невеселых мыслей. Хуже того, несмотря на самую массовую облаву в истории станции, им так и не удалось найти следов ни Йаниры Кассондры, ни ее мужа Маркуса, ни ее очаровательных дочек. Службе безопасности вокзала также не удалось найти двоих мужчин, застреливших на станции трех человек, несмотря на подробнейшие приметы, поведанные двумя десятками свидетелей.