След круто забирал на восток, к Быстрой. Я в этой стороне не бывала, так что головой крутила по сторонам без передышки. Лес я с детства люблю, а тут такая нетронутость, такая величавость… Здесь уже попадались березовые колки — лес моего родного края. Лесные полянки радовали глаз разноцветными россыпями цветов, аромат стоял такой, что у меня голова кружилась. Воздух звенел от птичьих голосов. В таком благолепии не хотелось прислушиваться к тревожному звону колокольчика, а он где-то на задворках сознания зудел и зудел.
На пригорке росла группа кедров. Я весело и почтительно с ними поздоровалась:
— Здравствуйте, Старшие! Хороший нынче денек выдался, не правда ли? Все ли поздорову в вашем лесу, почтенные кедры?
Хотите — верьте, хотите — нет, но кедры дружно качнули ветками. А может, это ветерок налетел? Мужики покосились на меня. Вереск, довольнехонький, расплылся в улыбке. Он вообще страшно мной гордится. Хороший мальчишка, чистый и светлый, как солнечный лучик. Да и все мужики только кажутся суровыми и жесткими, а на самом деле все беленькие и пушистые. Даже суровый командир Стоян. Хорошо, что я именно к ним попала.
Ну и крепкой же оказалась эта волколачка, долго охотников водила раненая-то. Солнце уж за полдень перевалило, когда мы наконец их встретили. Прямо до реки они за ней гнались, там, уже вконец обессилевшую, удалось второй раз подстрелить. Так она с берега в воду сиганула, пыталась плыть, но не справилась с течением — утонула. Мы поговорили, потрепались немного и решили перекусить, прежде чем домой двигать.
Поехали назад, приглядывая удобную полянку для привала. И тут мой колокольчик загремел всерьез! Я завертела головой по сторонам:
— Стоян, ребята, что-то не так. Где-то рядом опасность. Близко!
Мужики, уже привыкшие доверять моему чутью, замолкли, стали прислушиваться, всматриваться в просветы между деревьями. И тут кони забеспокоились. Моя Росинка передала мне неясную тревогу. Угроза откуда-то сзади и справа. Вскоре послышался странный шум. А потом мы увидели! Не приведи, Господи, увидеть такое еще раз! Прямо на нас двигалось… бучило! И все, что было у него на пути, исчезало, словно проваливаясь сквозь землю: деревья, трава, кусты, все!!
Я с перепугу шарахнула в него молнией, молния исчезла так, как брошенный в воду камень. И тут мы, не сговариваясь, пришпорили коней.
Мама дорогая, как мы мчались! Будто нас за п ятки кто хватал. Впрочем, так оно и было. Бучило от нас почти не отставало. А за ним оставалась ровная неширокая просека, полоса бурой безжизненной земли. Сколько ж оно может сожрать? Неужто не лопнет?
Спасибо Кедрам, они не оставили нас в беде. Я почувствовала их призыв. Вот не знаю как, не могу объяснить, а поняла, что надо к ним скакать. Я так и закричала — давайте, мол, к кедрам, что на пригорке растут. Ну мы и дали! Взлетели на пригорок к кедрам и остановились. Потому что кони уже на пределе были, да и мне поверили. И бучило остановилось! Налетело на пригорок, точно на стенку какую! Налетело и откатилось. И пошло-поехало вокруг пригорка. Чтобы, значит, нас не упустить, вот так!
— Кедры его не пускают! Смотрите, оно налетело на корни кедров и откатилось!
— Пресветлые боги! Никогда не видел, чтобы бучило ходило!
— А кто об этом слышал?!
— Что же нам теперь делать? Не сидеть же здесь до скончания века?
Его надо остановить! Оно же может и на заставу уйти!
— Так вот о каком бучиле Водяной говорил!
Мы галдели, как стайка школьниц на переменке, отходя от шока.
И пошло-поехало вокруг пригорка. Чтобы, значит, нас не упустить, вот так!
— Кедры его не пускают! Смотрите, оно налетело на корни кедров и откатилось!
— Пресветлые боги! Никогда не видел, чтобы бучило ходило!
— А кто об этом слышал?!
— Что же нам теперь делать? Не сидеть же здесь до скончания века?
Его надо остановить! Оно же может и на заставу уйти!
— Так вот о каком бучиле Водяной говорил!
Мы галдели, как стайка школьниц на переменке, отходя от шока. А когда выговорились, призадумались. На самом деле, как же нам с этим проклятущим бучилом справиться? Даже приуныли слегка. Потом решили сделать при вал, как хотели. А после уж думать и решать. Вот сидим мы под кедрами, жуем «сухпай» и гадаем, что еще это бучило отчебучит? Воины и так, и этак проблему рассматривают, а я прислонилась спиной к стволу кедра, сижу и вроде ни о чем не думаю. И вдруг осознала как бы, что такое бучило!
Представилось мне, что бучило — тот же чирей. Вот как у человека вскакивает фурункул где-нибудь, так и на лике Матушки-земли появляется такая гадость — бучило. Не само по себе, понятно. По чьей-то злой воле. По чьей именно, мне не разобраться. Во всяком случае, пока. Ну а раз чирей, так, значит, и убирать его надо как чирей.
— Ребятки, так говорите, бучило от осиновой жерди сдыхает? — я аж подскочила от догадки.
— Ну да! Только те не двигались, а этот же сбежит, — ребятки уставились на меня с веселым недоумением.
— Колья осиновые у вас остались? — Я от нетерпения переминалась с ноги на ногу на месте.
— Остались и колья, и жердь у меня к седлу приторочена вместо копья, — сказал основа тельный Сом. — Только как же ты его на месте-то удержишь?