Не сразу мне удалось наладить с ней диалог. Очень уж непривычно для человека она воспринимала мир, и способ общения был необычным для человека. Во-первых, она оперировала очень малым количеством слов. Во-вторых, у нее совершенно отсутствовало абстрактное мышление. В-третьих, она воспринимала и соответственно передавала мне образы и эмоции, совсем не то что Великие Кедры. С ними у меня в голове просто звучал голос или же рождались слова. А с Росинкой — эмоции или образы. Предпочтительнее первое, потому что видела она как-то совсем не так, как я. Я себя-то в ее представлении узнала с превеликим трудом. Знали бы вы — каким ужастиком она меня видела! Корявни бы милыми показались. И это притом, что меня она воспринимала с симпатией! Какими же ей видятся неприятные личности? Не к ночи лицезреть! Интересно, а Ленка ей красивой бы показалась? Вообще-то они здорово внешне похожи, особенно зубами.
Надо сказать, что кобылка моя и вправду оказалась существом добродушным и веселым. Подозреваю, что она не со зла надо мной изгалялась, это она так прикалывалась. Чувство юмора у нее такое. В конце концов мы с ней сумели договориться. Когда я вновь предстала пред воинской братией верхом и в полном согласии со своей кобылой почти браво продемонстрировала «джигитовку», мужички были в полном восторге! И даже попытались по-дружески похлопать меня по плечу или по спине. Но я немедленно смылась от таких проявлений дружелюбия — только синяков мне и не хватало! Молчун же одобрительно хмыкнул. Такая у него похвала.
А с Утренней Росой мы стали нежными друзьями.
* * *
Чем дольше жила Тата на заставе, тем больше я благодарил Кедры за подаренную мне сестру. У меня никогда не было родных. Нет, родители-то у меня были, только я их не помню. Я даже не знаю, как и почему они умерли. Не скажу, что у меня было тяжелое детство, что рос я бесприютным. Если не считать тех месяцев, что скитался по лесам после нападения на наше поселье корявней. А так у меня всегда было место, где можно жить, обо мне всегда кто-то заботился, меня никто не обижал. Нет, я и до побратимства с Татой неплохо жил. Но всегда какая-то в душе тоска была, тоска по родному человеку. Ну и пусть, что Тата по крови мне никто и что вовсе она из другого мира. Она мне настоящей сестрой стала. Она такая… ну, всегда выслушает и поймет. Она меня ждет и очень переживает за меня, боится, как бы чего со мной не случилось. Не знаю, как сказать, но я ее ожидание и тревогу чувствую, когда в дозоре. И мне так тепло оттого, что меня дома сестра ждет. Хотя и дома-то у нас с Татой своего нету.
Тату на заставе встретили сначала недоверчиво, мало ли кто и откуда появился — все-таки мы на границе. Особенно Рысь. Он смотрел на нее просто зверем. Оно и понятно, он всех женщин ненавидит, после того как его невеста так подло с другим сбежала. Могла бы просто сказать, мол, разлюбила, другой мне дорог. Дело понятное, раз в год жениха видит, вот рассоха и получилась. А она тайком, да от самой свадьбы, да так, чтобы Рысю больней было. А Рысь — он же гордый, и любил ее. Он после того целый год ходил туча тучей. Думали, улыбаться навсегда разучился.
Вот и первый раз, как Тату увидел, велел мне гнать ее отсюда.
Вот и первый раз, как Тату увидел, велел мне гнать ее отсюда. Слово «чужачка» как грязное ругательство выплюнул. Честное слово, я бы с ним подрался из-за Таты тогда, хоть и люблю Рыся, и уважаю. Но Татка — молодец, она не обиделась, не разозлилась. Татка его пожалела. «Не надо, — говорит, — думать, что все женщины — стервы». И так она это сказала, что Рысь растерялся. А Тата меня поскорее увела подальше. И она же ничего про Рыся и его невесту не знала. Говорит, что догадалась. Тата вообще кажется мне иногда такой умной и по-взрослому рассудительной, что только диву даюсь. Она же меня всего года на два постарше, а как будто жизнь целую прожила.
Нана ее как родную приняла, сказала, что зла в ней нет ни капельки. И что она здесь появилась неспроста, а чтобы какую-то миссию выполнить. А уж Нана знает, что говорит. Ее Стоян так и называет — Мудрая. А еще Нана говорит, что Тата на наш мир новыми глазами смотрит, поступает нелогично и ее поступки невозможно предугадать, а потому есть шанс, что миссию свою она выполнит. Нана еще что-то говорила, но я не понял. Да и говорила она не мне, а Стояну. Я случайно подслушал, а это нехорошо.
Таткины поступки и впрямь не угадать! Сначала она с домовым подружилась! Все знают с раннего детства, что домовые сами по себе, а люди сами по себе. И лучше им никогда не встречаться. Не приведи Кедры, домового увидеть — он обидится, и тогда тебе в этом доме не жить, а то и вовсе не жить. А Тата с домовым чаи распивает, разговоры ведет. Мало того, она и меня уговорила с ним познакомиться! Сна чала я боялся жутко. Ну думаю, не жить мне теперь. А оказалось, что Яська — это домового так зовут — хороший парень. Хотя он и на человека не похож, скорее на ежика. И с Наной Яська всю жизнь общается. У древних домовые навроде сотоварищей были. Кто бы подумал!
Яська так много знает, да такой болтун! Оно и понятно, Нана все в лесу пропадает, то травы собирает, то какие-то колдовские дела делает, а Яська все один да один. Тата к нему со всем уважением, вот он и доволен. И Тату в обиду никому теперь не даст. И еще он Тату стал своему волшебству учить. Говорит, что у нее способности большие, только она мир по-своему видит и понимает. И Яськино волшебство на свой манер переиначивает. Он сначала сердился, потом решил, что так даже лучше. На любое, мол, колдовство есть ответ, на Таткино же — голову сломаешь, пока ответ найдешь.