3
Ведущий физик «Квазара» был инопланетянином. Разумным кристаллом с холодной планеты Са-А'Йеши. В вольном переводе это означало нечто вроде «Новая родина».
Впрочем, к полковнику Попову обратился все равно не он, и это было как нельзя кстати. Обратился лучший из физиков-людей, профессор Андрей Бекасов с Офелии, один из замов босса-а'йеша.
Андрей Бекасов выглядел на удивление импозантно — высоченный, широкоплечий, с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой-эспаньолкой, в стильной, подчеркнуто-небрежно сидящей паре и начищенных штиблетах со встроенными в подошву пустотками. От него так и веяло породой и голубыми кровями.
Обратился лучший из физиков-людей, профессор Андрей Бекасов с Офелии, один из замов босса-а'йеша.
Андрей Бекасов выглядел на удивление импозантно — высоченный, широкоплечий, с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой-эспаньолкой, в стильной, подчеркнуто-небрежно сидящей паре и начищенных штиблетах со встроенными в подошву пустотками. От него так и веяло породой и голубыми кровями. Насколько Попов знал, Бекасов действительно происходил из знатного и богатого рода, а его совокупное состояние в пангала выражалось по крайней мере одиннадцатизначной цифрой.
Появился он неожиданно; во всяком случае вот так вот быстро полковник Попов научников в гости не ждал. С момента, когда искатель Шулейко покинул кабинет полковника и отправился охмурять безотказного Саню Веселова, прошло всего шесть часов с небольшим.
Сначала ожил коммуникатор. Один из восьми меченых, Дейв МакГрегори, попросил уточнить былое расположение микросолнц вблизи «Боро-Боро». Полковник распорядился — Райд помчался исполнять.
Потом вошел Ле Бурже — глаза на лбу. Он молча предъявил три голограммы, на которых красовались три схематических «ежика» — несколько точек, соединенных линиями. Точек везде было восемь, располагались они единообразно: две в центре, четыре — чуть в отдалении, наклонным ромбиком, и две — еще дальше, по обе стороны ромбика.
Попов внимательно рассмотрел голограммы и вопросительно уставился на Ле Бурже. Тот принялся объяснять:
— Это, — сказал он, указывая, на первую голограмму, — схема расположения микросолнц и взорванного имперского корабля на окраине Солнечной. Это, — Ле Бурже указал на вторую, — схематическое изображение гравитационного диполя, оно же — кварк-гравитонная сшивка. И наконец, это, — рука зависла над третьей, — взаимное расположение звездных систем в галактике, на планетах которых родились наши меченые.
Попов еще раз взглянул на голограммы. Топологическое сходство расположения восьми точек на каждой из них было налицо.
— Масштабы кое-где соблюдены нечетко и мелкие погрешности, разумеется, есть. Но в целом схемы выдержаны очень строго, — добавил Ле Бурже.
— И? — Попов как всегда не спешил делать выводы.
Ле Бурже развел руками:
— Я не знаю, что думать, господин полковник. Но это определенно не может быть простым совпадением.
Попов на минуту задумался. Он пытался уловить связь между этими тремя системами.
— Давно ты это раскопал? — спросил он вскоре.
— Только что. Собственно, сходство диполя и расположения микросолнц заметили Веселов и МакГрегори. И еще научник один, из молодых, Эдуард Свирский. Сообщили мне. Я глянул — и смутился: больно знакомая фигура получается, я это совершенно точно уже видел раньше. Сунулся в базу — и почти сразу нашел: один из планов разработки «Лицо в небесах». Скопировал и сразу к вам.
Попов жестом попросил Ле Бурже помолчать, ненадолго задумался, а спустя буквально пару минут вошел ординарец и сообщил, что профессор Бекасов просит аудиенции. Полковник велел Ле Бурже оставить снимки и пойти проветриться, а сам принялся ожидать Бекасова.
Тот появился тотчас же, видимо, действительно ждал за перепонкой.
Бекасов, обыкновенно вальяжный и добродушный, на этот раз хмурился и подозрительно блестел глазами. Как студент. Умудренному годами и наукой профессору подобный блеск был несвойственен — и это еще мягко сказано.
— Уважаемый… э-э-э… коллега, — сказал Бекасов с порога.
Попов не приветствовал, когда его называли по имени-отчеству, предпочитал безличную форму обращения или нейтральное «господин полковник».
— Я вас слушаю, профессор. Проходите.
Бекасов продефилировал по кабинету и, поддернув штанины брюк, сел на стул.
— Скажите, это помещение прослушивается? — поинтересовался он, довольно живо. Чувствовалось, что профессор не считает этот вопрос праздным.
— Посторонними — нет, — пускаться в пространные объяснения Попов не любил. Не стал и сейчас.
— Отлично. Для начала подчеркну: все, что я собираюсь изложить, пока не стоит принимать за достоверную информацию, это пока более или менее подкрепленные вычислениями догадки и гипотезы. Однако я счел необходимым сначала поставить в известность вас, а уж потом делиться соображениями с физиками проекта — я имею в виду ученых иных рас.
— Весьма разумно, — скупо похвалил полковник. В самом деле: поделиться убойной информацией с чужими всегда успеется. Сначала нужно выжать из нее все полезное для родной доминанты.
— Итак… Вам уже, вероятно, приносили голограммы от Ле Бурже? Он запрашивал данные по гравидиполям не далее как пару часов назад. Легко понять зачем.