А в зале тем временем творилось черт знает что. Пыль, крики, сумятица.
Кувыркс затолкал шляпу подальше и опустился на четвереньки.
— Спасибо огромное, — произнесла Кели, которая лежала прямо под ним. — И зачем ты прыгнул на меня?
— Первым инстинктивным движением моей души было защитить вас, ваше величество.
— Да, к инстинкту это, возможно, имело отношение, но…
Она хотела было сказать, что даже слон весит меньше, но при виде большого, серьезного и довольно разгоряченного лица волшебника передумала.
— Мы обсудим это позже, — сказала она, садясь и отряхиваясь от пыли. — Итак, полагаю, мы обойдемся без жертвоприношений. Я пока еще не ваше величество, только ваше высочество, так что если кто-нибудь принесет корону…
Сзади раздался щелчок взводимой тетивы.
— Эй, волшебник, а ну-ка, держи руки на виду, — процедил герцог.
Кувыркс медленно встал и повернулся. За спиной у герцога стояло полдюжины больших серьезных мужчин, мужчин того типа, чья основная жизненная функция — маячить за спиной кого-нибудь вроде герцога. У них была дюжина больших серьезных арбалетов, чье главное предназначение — выглядеть так, как будто они вот-вот выстрелят.
Принцесса вскочила на ноги и бросилась было к своему дяде, но Кувыркс схватил ее и остановил.
— Нет, — тихо промолвил он. — Герцог ведь не станет бросать людей в клетку, а потом ждать, что случится раньше: мыши перегрызут путы или темницу затопит. Нет, он просто убьет — прямо сейчас и не сходя с места.
Герцог раскланялся.
— Воистину можно сказать, что это слова богов, — согласился он. — Что ж, принцесса трагически погибла под ногами сорвавшегося с цепи слона. Народ огорчится. Я лично издам указ о неделе траура.
— Ты не сможешь, все гости видели!.. — начала было принцесса, пребывающая на грани слез.
Кувыркс покачал головой. Он заметил. что через толпу растерянных гостей прокладывают дорогу стражники.
— Они не видели, — сказал он. — Ты будешь удивлена, сколького они не видели. Особенно когда узнали, что трагической гибелью под ногами сорвавшегося с цепи слона можно заразиться. Смерть может настигнуть тебя даже в собственной постели.
Герцог любезно рассмеялся.
— А ты и вправду довольно умен для волшебника, — фыркнул он. — Итак, я предлагаю изгнание…
— Тебе не выйти сухим из воды, — оборвал его Кувыркс. И, немного подумав, добавил:
— Хотя ты-то, может, и выйдешь, но еще пожалеешь об этом на своем смертном одре и захочешь тогда…
Он внезапно умолк. Челюсть у него отвисла.
Следуя направлению его взгляда, герцог обернулся.
— Что, волшебник, ты там увидел?
— Тебе не выйти сухим из воды! — истерически воскликнул Кувыркс. — Тебя здесь вообще не будет. Сейчас все станет так, словно этой коронации никогда не было, понятно?
— Следите за его руками, — приказал герцог. — Если он хоть пальцами шевельнет, отстрелите их.
Он еще раз озадаченно оглянулся. Волшебник, похоже, не притворялся.
Говорят, волшебники видят вещи, которых на самом деле нет…
— Даже если ты убьешь меня, это тоже ничего не изменит, — захлебывался Кувыркс, — потому что завтра я проснусь в своей собственной постели.
Он еще раз озадаченно оглянулся. Волшебник, похоже, не притворялся.
Говорят, волшебники видят вещи, которых на самом деле нет…
— Даже если ты убьешь меня, это тоже ничего не изменит, — захлебывался Кувыркс, — потому что завтра я проснусь в своей собственной постели. Оно уже прошло сквозь стену!
* * *
Ночь катилась по Диску, от краев к центру. Разумеется, она присутствовала всегда, была на своем посту, скрываясь, как в засаде, в тенях, норах и подвалах. Но по мере того как медленный дневной свет перемещался вслед за солнцем, лужицы и озерца тьмы расширялись, встречались и сливались.
Причина такой неторопливости света в Плоском мире объясняется воздействием на солнечные лучи колоссального магического поля. Свет Плоского мира не таков, как везде. Он немного более взрослый и солидный, он стреляный воробей и не видит необходимости кидаться куда-то сломя голову. Он знает: как быстро не мчись, темнота все равно придет к финишу первой. Так что он и не напрягается.
Полночь скользила по ландшафту, подобно бархатной летучей мыши. И, обгоняя полночь, крошечной искоркой на фоне темного мира Диска галопом неслась Бинки. За копытами тянулись языки ревущего пламени. Мускулы перекатывались под лоснящейся кожей, как змеи — в масле.
Они летели в молчании. Изабель обеими руками обнимала Мора за пояс.
Сейчас, отняв одну руку, она вглядывалась в ореол пляшущих искорок вокруг своих пальцев. Искорки были восьми цветов радуги. Потрескивающие ленты света отлетали от ее руки и заставляли вспыхивать кончики волос.
Мор забрал немного вниз, оставив кипящий облачный след, который потом растянулся на многие мили.
— Видно, у меня уже совсем крыша едет, — пробормотал он.
— Почему?
— Только что внизу я видел слона. Ух ты! Смотри, там, впереди, Сто Лат.
Изабель через плечо Мора вгляделась в отдаленное сияние света.
— Сколько нам еще осталось? — обеспокоенно спросила она.
— Не знаю. Наверное, несколько минут.
— Мор, я не спрашивала тебя раньше…
— Да?
— А что ты собираешься предпринять, когда мы попадем туда?