Принцесса пребывала в таком расстройстве ума и чувств, что даже не заметила, как горгулья подмигнула ей.
Она предприняла еще одну попытку постучать, после чего ей показалось, что она слышит отдаленное громыханье. Через некоторое время дверь на несколько дюймов приоткрылась. Сквозь щель ей удалось разглядеть круглое возбужденное лицо человека с кудрявыми взлохмаченными волосами. Правая нога изрядно удивила ее, находчиво втиснувшись в щель.
— Я требую волшебника, — объявила она. — Молю принять меня незамедлительно.
— В данный момент он несколько занят, — произнесло лицо. — Ты за любовным элексиром?
— За чем?
— У меня… у нас имеется Особая Мазь Кувыркса — Щит Против Страсти Предоставляет возможность сеять, гарантируя отсутствие урожая.
Если понимаешь, о чем я.
Кели обуздала вздымающуюся в ней волну чувств.
— Нет, — холодно ответила она. — Не понимаю.
— Овечье втирание? Новое патентованное средство «Девственность надолго»? Глазные капли из белладонны?
— Я требую…
— Сожалею, но мы закрыты, — отрезало лицо и захлопнуло дверь.
Кели едва успела выдернуть ногу. Она пробормотала несколько слов, которые весьма удивили бы и шокировали ее учителей, и заколотила кулаком по деревянной двери.
Она била и колотила, что было сил. Но внезапно пришедшая ей в голову мысль заставила ее снизить темп. До нее вдруг дошло, что…
Он видел ее! Он слышал ее!
Она накинулась на дверь с новыми силами, при этом крича во всю мощь своих легких.
Голос поблизости произнес:
— Не помофет. Он очень упрямый.
В поисках того, кому могут принадлежать эти слова, она медленно огляделась. Ее глаза встретились с нахальным взглядом горгульи. Глядя на Кели и кривя металлические брови, горгулья издавала неразборчивые (из-за железного кольца во рту), шепелявые фразы.
— Я принцесса Кели, наследница престола Сто Лата, — надменно ответила она, изо всех сил прижимая крышку к котлу готового выплеснуться наружу ужаса. — И я не разговариваю с дверными молотками.
— Ну что ф, фато я вфего лиф дверной молоток и могу рафговаривать, ф кем пофелаю, — вежливо произнесла горгулья. — И я могу фообфить тебе, что у хофяина тяфелый день и он не хочет, чтобы его бефпокоили. Но ты мофеф попробовать прибегнуть к волфебному флову, — добавила она. — Волфебное флово, ифходяфее из уфт привлекательной фенфины, фрабатывает в девяти флучаях иф дефяти.
— Волшебное слово? Что за волшебное слово?
Горгулья заметно оскалилась:
— Тебя что, ничему не учили, мифф?
Кели выпрямилась во весь рост и приосанилась. Она чувствовала, что у нее сегодня тоже выдался тяжелый день.
Ее отец собственноручно зарубил на поле брани не меньше сотни врагов. Так неужели она не справится с каким-то жалким дверным молотком?
— Я получила образование, с ледяной точностью проинформировала она, и меня учили самые выдающиеся ученые страны.
На горгулью эти слова, казалось, не произвели особого впечатления.
— Ефли они не научили тебя волфебному флову, — спокойно сказала она, фначит, они не такие уф и выдаюфиефя.
Кели ухватилась за тяжелое кольцо и с новой силой заколотила им о дверь. Горгулья хитро покосилась на нее.
— Обрафайся со мной грубо, — прошепелявила она. — Именно так мне и нравитфя!
— Ты отвратительна!
— О да-а… Ооо, это было прекрафно, фделай так ефе раф…
Дверь приоткрылась, в маленькой щелочке опять мелькнула неясная тень курчавых волос.
— Мадам, я же сказал, мы зак…
Кели овладела внезапная слабость.
— Пожалуйста, помогите мне, — взмолилась она. — Пожалуйста!
— Видиф? — победоносно промолвила горгулья. — Рано или пофдно вфе вфпоминают волфебное флово!
* * *
Кели приходилось иногда бывать на официальных торжествах в Анк-Морпорке. На них она встречалась с главными волшебниками Незримого Университета, основного учебного заведения Плоского мира, в котором преподавалась магия. Некоторые из волшебников были высокими, большинство из них были жирными, и почти все они богато одевались — или, по крайней мере, считали, что одеваются богато.
В волшебстве, так же как и в других, более светских искусствах, существует мода. И тенденция выглядеть подобно престарелому члену городской управы была лишь временной.
И тенденция выглядеть подобно престарелому члену городской управы была лишь временной. У предыдущих поколений волшебников в моде были то интересная бледность, то друидоподобная замызганность, то таинственная мрачность. Но в привычном для Кели представлении волшебник представлял собой нечто вроде маленькой горы с меховой оторочкой и хриплым, с астматическим присвистом, голосом. И Кувыркс Огниус не вполне вписывался в рамки этого представления.
Он был молод. И с этим ничего нельзя было поделать; даже волшебникам приходится начинать свою карьеру молодыми. Он не носил бороды, и единственным, что как-то спасало положение, была его изрядно засаленная мантия с потрепанными краями.
— Не угодно ли выпить? Или, возможно, ты хочешь чего-то еще? — вежливо осведомился он, незаметным пинком отправляя под стол засаленный жилет.
Кели осмотрелась в поисках места, куда можно было бы присесть и которое не было бы занято грязной одеждой или использованной посудой. Не найдя такового, она покачала головой. От внимания Кувыркса не ускользнуло выражение ее лица.