Таким образом, великий вопрос, над которым я размышлял, устремив жадный взор на плавучий остров, досадуя на связывавшие меня веревки и проклиная в душе старейшину, состоит в следующем: что представляют собой (и для нас) эти символы? Мы подобны детям, которые смотрят на исписанную страницу и видят вместо букв то землю, то меч.
Не знаю, какой символ был заключен в простой маленькой хижине и зеленом саде, что зависли между двумя безднами. Я же прочитал в них напоминание о доме и воле и ощутил такое страстное желание свободы, возможности самому выбирать путь в верхние или нижние миры, имея при себе все необходимое, какого не знал, даже будучи узником Обители Абсолюта, даже став клиентом палачей Старой Цитадели.
Когда я сильнее всего жаждал свободы, а расстояние между лодкой и островом было практически минимальным, из хижины вышли двое мужчин и юноша лет пятнадцати. На миг они замерли у двери, пристально глядя на нас, словно оценивая экипаж. На борту, не считая старейшины, находилось пятеро сельчан, и, казалось, было ясно, что жители острова не могли тягаться с нами; однако же они спустили на воду свою легкую лодочку и устремились в погоню: мужчины гребли, а юноша ставил плетенный наподобие циновки парус.
Старейшина сидел рядом со мной, держа на коленях «Терминус Эст»; время от времени он оборачивался в сторону преследователей. Чувствовалось, что он готов отбросить меч и поспешить к человеку, стоявшему у румпеля, или к четверке, расположившейся на носу. Мои руки были связаны спереди, и хватило бы кратчайшего мига, чтобы вытащить клинок из ножен хотя бы на дюйм и перерезать веревки, но такая возможность все не представлялась.
Показался еще один остров, и теперь нас преследовали уже две лодки; во второй сидели двое мужчин. Мы почти утратили численное преимущество, и старейшина, не выпуская из рук мой меч, подозвал к себе одного из сельчан и отступил шага на два к корме. Они открыли металлический ящик, спрятанный под мостиком рулевого, и достали незнакомое мне оружие — лук, состоявший из двух связанных между собой на расстоянии в пол?ладони и закрепленных распорками луков, каждый из которых имел свою тетиву. Обе тетивы тоже были связаны посередине, и узлы образовывали петлю для какого?то метательного снаряда.
Пока я разглядывал это хитроумное приспособление, Пиа придвинулась ближе.
— За мной наблюдают, — прошептала она, — я не могу развязать тебя прямо сейчас. Но, может быть… — И она бросила многозначительный взгляд на следовавшие за нами лодки.
— Они нападут?
— Только если к ним присоединятся другие. У них ведь нет ничего, кроме гарпунов и пачо. — Встретив мой непонимающий взгляд, она пояснила: — Палка с зубьями — здесь у одного тоже такая есть.
Мужчина, которого подозвал к себе старейшина, тем временем достал из ящика нечто завернутое в стеганое одеяло. Из свертка он извлек несколько серебристо?серых металлических брусков маслянистого вида и разложил их на крышке ящика.
— Огненные пули, — пролепетала Пиа, еле живая от страха.
— Ты считаешь, что приплывут еще озерные люди?
— Если на пути попадутся другие острова. Если один или двое преследуют лодку с земли, присоединяются все, чтобы потом участвовать в дележе добычи. Однако скоро снова покажется берег…
Груди под ее рваной рубахой заволновались, ибо человек старейшины вытер ладонь о куртку, взял один из серебристых брусков и заложил в петлю двойного лука.
— Но ведь это все равно что тяжелый камень… — начал я.
Он натянул обе тетивы до самого уха и отпустил; брусок со свистом пролетел в промежутке между луками. Пиа так перепугалась, что я было подумал, что брусок вот?вот превратится в одного из тех пауков, которые привиделись мне в наркотическом опьянении, когда меня опутали рыбацкой сетью.
Но ничего подобного не произошло. Брусок промелькнул как молния над водой и шлепнулся в озеро в десятке шагов от носа ближайшей лодки.
Одно мгновение казалось, что на этом все и закончилось. Потом раздался грохот, и из воды вырвался дымный столп пламени. Что?то темное, очевидно тот самый снаряд, все еще целый, под воздействием им же вызванного взрыва вылетел из озера и снова упал, на этот раз между преследовавшими нас лодками. Грянул новый взрыв, несколько меньшей силы, чем первый, чуть не потопив одну из лодок. Вторая увернулась. Прогремел третий взрыв, потом четвертый, однако металлический брусок, какими бы иными возможностями он ни обладал, казалось, был не способен гнаться за лодками, как ночницы Гефора гнались за мною и Ионой.
Каждый взрыв отбрасывал брусок все дальше, и на четвертом мощность его иссякла. Лодки?преследователи безнадежно отстали, но я все равно был восхищен смелостью гребцов, продолжавших погоню до последнего.
— Огненные пули высекают пламя из воды, — сказала Пиа.
— Вижу, — кивнул я, ощупывая ногами днище в поисках устойчивой опоры среди связок тростника.
Даже с руками, связанными за спиной, плыть невелика хитрость — Дротт, Рош, Эата и я, бывало, упражнялись в плавании со сцепленными за спиной пальцами, — и я знал, что с руками, связанными спереди, продержусь на плаву столько, сколько потребуется. Я беспокоился о Пиа и приказал ей отойти как можно дальше к носу лодки.