Как всегда, при упоминании этого имени невидимый, отдающий смертью вихрь поднялся в душах людей. Упоминать Верховодителя Зла так безответственно, как это сделал Шивилек, определённо не стоило. Лотар почувствовал, что этот учёный попугай, будь он хоть трижды адъюнкт, не нравится ему.
— Ножеточец не демон, он был рождён женщиной, следовательно, относится к человеческому роду-племени. Да — маг, да — колдун, но не демон. К тому же он никогда не был убийцей, как про него говорят. Он палач, или, если угодно, казнитель, исполняющий некие очень трудные для понимания приговоры. Я не берусь объяснить природу этого явления, не мне судить о её необходимости и справедливости. Осознав это, я отступил.
— Но он казнит людей!
— Некоторые люди, милейший, творят зло не меньше демонов. Избавить этот мир от них — задача сродни истреблению демонов. — Лотар оглянулся на Сухмета, который поймал этот взгляд и чуть заметно пожал плечами. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к вашему приезду?
— Всему своё время, господин Лотар. — Да, Шивилек ему определённо не нравился, но за всем этим что-то стояло, поэтому нужно было ждать. — Продолжу. После всех случаев, которые мы исследовали, в тех краях, где ты устранил причину зла…
Лотару очень не понравились эти слова: он не мог устранить причину зла, он побеждал лишь некоторых служителей зла, его солдат. Но пояснять это адъюнкту было бесполезно.
— В тех краях наступало необъяснимое процветание и благоденствие. Войны прекращались, кончался голод, об эпидемиях уже никто не помнит. Даже преступники принимались за полезные занятия — в крайнем случае, становились солдатами или охотниками. Пастарина превратилась в центр горнорудной промышленности. Её серебряные рудники снабжают благородным металлом монетные дворы чуть не всего континента. Вулнар стал центром мирового искусства, Ашмилона сделалась столицей огромной и вполне мирной империи, образцом новой цивилизации для всего Гурхора, а Мирам… — Адъюнкт закашлялся, но это была уловка, чтобы проверить своё красноречие на толстом богаче.
— А Мирам сделался банковским и торговым центром Западного, Северного и значительной части Южного континентов. По процветанию этот город стал равен самым знаменитым городам Востока, а… Впрочем, это уже не относится к делу.
— Я тут ни при чём, почтенный адъюнкт. Ты приписал мне заслуги других людей, о которых я не имею понятия.
— Ну а обо мне ты имеешь понятие? — зычно спросил Рубос.
Лотар улыбнулся:
— Ну, тебя, пожалуй, я знаю, Капитан Наёмников.
— Так вот. — Рубос и не думал отвечать на улыбку Лотара. — Он говорит правду. Удача — а морякам да старым солдатам вроде нас это слово знакомо не из книжек, не так ли? — пришла к нам, как богатый косяк рыбы заходит в сети рыбака. Всё, за что бы мы ни брались, оборачивалось сказочным успехом. И люди разучились понимать такие слова, как «провал», «поражение», «потери», «убыток»… Он правду говорит, Лотар.
— Возможно. Но я утверждаю: это не имеет ко мне никакого отношения.
Тут мэтр Шивилек поднялся, прошёлся перед столом, и Лотар вдруг вспомнил, как трудно иногда бывает заставить людей слушать себя. Поэтому он решил вытерпеть эту учёную белиберду до конца.
— Мне кажется, — сказал адъюнкт, вдруг непонятно почему побледнев, — что мировое равновесие между неудачей и процветанием слишком нарушилось. И пришёл час расплаты. И в этом в значительной степени виноват ты, Лотар.
— Ничего не понимаю.
— Восточный континент собрал три огромные армии и направил их сюда, к нам, чтобы привести положение дел к привычному равновесию. Назревает война, господин Желтоголовый. И снова я повторяю — в значительной степени в этом виноват ты.
— Война? — Лотар расстроился, но надеялся, что гости этого не заметили. — Это печально, очень печально, но я всё ещё ничего не понимаю.
Адъюнкт всплеснул руками и с маху уселся на стул так, что это сооружение из досочек и планок жалобно заскрипело. Тогда поднялся толстенький богач и подошёл к Лотару, чтобы его лицо было как можно ближе к глазам Желтоголового.
— Все эти теории насчёт равновесия — ерунда. И никто в этом не виноват… А дело в том, что я хочу нанять тебя, Лотар, чтобы ты остановил эти три армии и предотвратил войну. И готов заплатить любую цену.
Глава 3
Лотар усмехнулся. Богач и бровью не повёл. Было заметно, что он привык не обращать внимания на любые эмоции, и цепко выделяет главное. Сейчас главным для него было получить согласие Лотара.
Лотар подумал, что в отрицании чувств и сосредоточенности только на главном заключаются сразу две ошибки. Во-первых, чувства очень важны, потому что помогают ориентироваться в настоящем и предугадывать будущее. Поэтому тот, кто не прислушивается к своим ощущениям, может лишь строить расчёты, как шахматист или бухгалтер. Но просчитать абсолютно всё человек не в силах, значит, в этом случае ошибок не избежать. И второе: то, что человеку кажется главным сейчас, очень скоро перестаёт быть главным, и не всегда можно уследить за переменами.
— Как же ты собираешься платить мне, молодой человек?
Богач был моложе Лотара всего-то лет на пять, но Желтоголовый просто не мог отказать себе в удовольствии испытать его выдержку. Но толстяк не обиделся.