— Ваша честь, я протестую!
— Протест отклоняется. Продолжайте, брат Нганга.
— У меня, например, такое подозрение возникает. Как у всякого непредвзятого и здравомыслящего человека. Посему, ваша честь, я прошу разрешения на сеанс одержания в присутствии адвоката подсудимого. Для выяснения степени правдивости заявлений обвиняемого.
— Суд не возражает против сеанса одержания. Сегодняшнее заседание объявляется закрытым. Следующее заседание начнется завтра в одиннадцать часов утра.
Серебряный молоток ударил в гонг, подводя итог.
II
— Я хочу вас предупредить, брат Нганга. Лоа бааса Борготты не вполне обычен, мягко говоря. У вас могут возникнуть проблемы.
При Лючано адвокат и обвинитель говорили на унилигве. Даже вне зала суда. Простая вежливость? Профессиональная этика?
Он не знал.
Сейчас его вели в тюремный лазарет для осмотра перед одержанием. Впереди топал охранник, и топал, вне сомнений, нарочно. За ним шли, мило беседуя, адвокат с обвинителем и Лючано.
Впереди топал охранник, и топал, вне сомнений, нарочно. За ним шли, мило беседуя, адвокат с обвинителем и Лючано. Замыкал процессию второй охранник, шагов которого слышно не было.
— В чем кроется его необычность, сестра Вамбугу?
— Мой подзащитный — невропаст. С еще одной дополнительной, весьма специфической… способностью.
— Вы имеете в виду способность причинять боль?
— Именно. А теперь представьте, как эти два совершенно разных, взаимоисключающих качества могли отразиться на его Лоа. Включите на минутку воображение.
Нганга замедлил шаг. Могучие мускулы великана напряглись, словно на плечи упала тяжесть. Острым концом жезла он почесал себе затылок.
— Вы рекомендуете мне отказаться от одержания?
— Рекомендую. У меня уже есть печальный опыт.
— Я подумаю. Вначале подсудимый пройдет общий осмотр.
Лазарет производил впечатление жуткой эклектики. Новенький диагност-комплекс со скан-капсулой, шкафы с матовыми стеклами, кушетка. На стенах вперемежку с голосферными эмиторами и объемными диаграммами знаки, символы, семант-планшеты, маски, на полу — знакомые крути с узорами «веве» и четырехлучевой звездой, на столе — коврик джу-джу, специализированный терминал и штатив с небьющимися пробирками.
В смежном помещении ждали своего часа три восстановительных кокона.
Охрана осталась за дверью.
Из-за стола навстречу им поднялся улыбчивый доктор в цветастом халате и тюбетейке, похожий на копченую мумию.
— Снимите рубашку, — без церемоний скомандовал он Тарталье.
Лючано повиновался.
— Ложитесь на кушетку.
— Погодите! Что это у вас?
Голос Фионины дрогнул. Лючано стало не по себе. Неужто он подхватил какую-то заразу? Или паразита?
— Где?
— На правом плече.
Теперь на него в шесть глаз смотрели трое: адвокат, обвинитель и врач.
— А-а, это? Татуировка. Во время прогулки сделали. Нравится?
После памятной прогулки, вернувшись в камеру, Лючано внимательно изучил творение карлика-слепца. Черно-красный орнамент из сплетающихся змей — лиан? шнуров? — при длительном рассматривании начинал плыть перед глазами. Казалось, змеи шевелились, щекоча кожу и перетекая по кругу внутри узора.
В конце концов у Лючано затекла шея. Он надел рубашку и забыл о татуировке.
Опять он вспомнил о ней перед следующей прогулкой — и, повинуясь неосознанному импульсу, вышел в тюремный двор без рубашки. Карлика во дворе не оказалось, да и танцев не было, зато он разговорился с парой здешних сидельцев. Болтали о пустяках. Что нового на воле? — благо Тарталья недавно оттуда; нет ли в тебе, полубрат, примеси нашей крови? а в шестом-седьмом колене? тебя помпил небось в рабы клеймить хотел, а ты его в ответ приложил? нет? ну ладно… а евро… нуда, невропаст — это как?
Когда же Лючано, в свою очередь, поинтересовался, где Папа Лусэро, кольценосый парень ответил непонятно:
«Работать забрали. Гнид гонять».
Уточнять Тарталья не стал.
— Ну-ка, дайте взглянуть…
Вокруг татуировки собрался тройственный консилиум. Цоканье языком, изумленное хмыканье, возбужденные реплики на вудунском наречии — сейчас и адвокат, и обвинитель забыли об этике.
— Кто вам ее сделал?
— Карлик в шрамах.
— Папа Лусэро?!
— Да.
— Простите, доктор… Мы с сестрой Вамбугу выйдем на минутку.
Из коридора вскоре вернулась одна Фионина.
— Брат Нганга счел ваши объяснения вполне удовлетворительными и решил воздержаться от дополнительной экспертизы, — официальным тоном сообщила она Лючано. — Обвинение в умышленном причинении боли легату Тумидусу с вас будет снято.
И обернулась к доктору:
— В осмотре больше нет нужды. Извините за беспокойство.
Тарталья принялся надевать рубашку.
— Откуда такое неожиданное доверие к словам подсудимого? — буркнул он себе под нос.
Адвокат улыбнулась:
— Вы в курсе, кто такой Лусэро Шанвури?
— Нет. А кто он? Большая знаменитость?
— Он же антис! Один из двух киттянских антисов.
— Антис! Слепой карлик — антис?!
— Вряд ли слепота ему мешает, — пожала плечами синьора Вамбугу.
«Она права. Не мешает. Особенно когда исполин в боевом состоянии выходит в космос. Но… антис — в тюрьме?! Да ведь он способен при внезапном старте сровнять с землей и тюрьму, и весь курортный мегаполис в придачу!»
— Лусэро Шанвури отбывает наказание за злостное хулиганство. Увы, будучи пьян, он любит колотить своих жен и задираться с туристами. Антисы, как правило, законопослушны, но иногда на них находит. Два года стандарт-режима заменены судом на девять месяцев в режиме сотрудничества. При необходимости Папу Лусэро привлекают к работе по профилю.