— А?а, Крабат! А я уж собирался тебя искать!
Крабат поражен. Как же это так получилось? Он решает бежать снова. На этот раз на рассвете, по утренней росе. Бежит в обратную сторону. Теперь уже мимо леса, по полям и лугам, через хутора и деревеньки. Перепрыгивает ручьи, пробирается по болоту. Без остановки, без отдыха, не обращая внимания на воронов, ужей, лисиц. Ни на кого не глядя — ни на котов, ни ял кур, ни на рыб, ни на селезней! Пусть хоть двуглазые, хоть одноглазые, теперь его не запутаешь!
Но в конце долгого дня он опять стоит на поляне перед мельницей. Тут уж его встречают все подмастерья: Лышко — язвительными насмешками, другие — молча и, видно, с сочувствием. Крабат в отчаянии. Но он не сдается.
Но он не сдается. Надо попытаться в третий раз, этой же ночью.
Выбраться с мельницы оказалось не трудно. А дальше — прямо на Полярную звезду! Он бредет в темноте, спотыкаясь о корни, продираясь сквозь кустарник. Ушибы, царапины — ерунда. Главное, никто его не видит, никто не собьет с пути ни колдовством, ни обманом…
Рядом вскрикнул сыч, прошуршала крыльями сова. При слабом свете звезд он различает вдруг нахохлившегося филина. Тот сидит на ветке совсем рядом и смотрит на Крабата одним?единственным глазом.
Крабат бежит дальше, спотыкается, падает в канаву с водой. Очутившись на рассвете перед мельницей, уже не удивляется.
В доме еще совсем тихо, только Юро возится на кухне, растапливает печь. Крабат останавливается на пороге.
— Ты прав, Юро, отсюда не убежишь!
Юро дает ему попить. Помогает снять мокрую, черную от грязи рубашку.
— Да ты умойся!
Зачерпнув ковшом воды, сливает Крабату на руки и говорит серьезно, без обычной ухмылки:
— Что не удалось одному, может, еще получится, если взяться вдвоем. Давай попробуем вместе!
Крабат проснулся от шума: подмастерья взбираются по лестнице, расходятся по постелям. Во рту у него все еще вкус колбасы, значит, спал он совсем недолго, хотя во сне прошло два дня и две ночи.
Утром он на несколько минут остался наедине с Юро.
— Я видел тебя во сне, Юро. Ты дал мне один совет.
— Я? Да ну? — удивился Юро. — Наверно, какая?нибудь глупость. Плюнь ты на это, Крабат!
НЕЗНАКОМЕЦ С ПЕТУШИНЫМ ПЕРОМ
На мельнице в Козельбрухе было семь жерновых поставов. Шесть работали постоянно, седьмой же — никогда. Поэтому его называли «мертвый жернов».
Поначалу Крабат думал, что у него сломана втулка или еще что?нибудь, но, подметая как?то утром пол, увидал под ним немного муки. Приглядевшись получше, он заметил остатки муки и в ларе. Будто выгребали ее впопыхах. Может, мертвый жернов работал ночью? И кто?то молол потихоньку, когда все спали? А может, не все спят так крепко, как он?
Ну да! Ведь парни явились сегодня утром к завтраку бледные, с темными кругами под глазами. Сидели вялые, украдкой позевывали. Теперь это отчетливо всплыло в памяти. Так вот оно что!..
В середине февраля ударил крепкий мороз. Каждое утро приходилось скалывать лед со шлюзов. По ночам, когда мельничное колесо стояло, он намерзал на лопастях толстой коркой. Надо было и ее вырубать. Но опаснее всего лед, выраставший на лотке. Чтобы не остановилось колесо, приходилось то и дело по двое спускаться в желоб и разбивать там лед; работа не из приятных, но Тонда следил, чтобы никто не отлынивал.
Когда же очередь дошла до Крабата, спустился вниз сам. «Для мальчонки, — сказал он, — это слишком опасно, может что и случиться». Парни с ним согласились. Только Кито, по обыкновению, нахмурился. А Лышко усмехнулся:
— Случиться может с каждым, кто не остережется!
Но тут как раз появился глупый Юро с ведрами. Он нес похлебку свиньям. Проходя мимо Лышко, нечаянно споткнулся и облил его помоями. Лышко разразился руганью, а Юро завопил:
— Ой, ой, ой! Не сердись, Лышко! Я сам себя готов высечь! Как же от тебя теперь нести будет! И все я! Ой, ой, ой, бедные мои свинки! Остались без похлебки!
Крабату теперь часто приходилось ездить с Тондой и другими подмастерьями в лес.
Сытый, тепло одетый, в меховой шапке, низко надвинутой на лоб, он не унывал даже в лютый мороз. Хорошо катить в санях по зимнему лесу!
Они валили деревья, очищали от веток, распиливали, складывали в штабеля, оставляя зазоры между стволами, чтобы получше просушить, а уж будущей зимой перевезти на мельницу, обтесать и пустить на балки, брусья, доски.
Так проходила неделя за неделей.
В жизни Крабата ничего не менялось. Кое?что, правда, его удивляло. Странно, например, что к ним не приезжают крестьяне с зерном. Может, окрестные жители их избегают? Но ведь жернова мелют день за днем, в амбар засыпают ячмень, овес, пшеницу. А может, мука, текущая днем в мешки, ночью опять превращается в зерно? Вполне возможно…
В начале марта погода резко изменилась. Дул западный ветер, нагоняя серые тучи.
— Пойдет снег, чуют мои кости, — бурчал Кито.
И правда, пошел снег. Но вскоре мохнатые мокрые снежинки превратились в капли дождя и отчаянно забарабанили по крыше.
— Знаешь, — обратился Андруш к Кито, — заведи?ка себе лучше квакушку. На твои кости нельзя положиться.
Ну и погодка! Дождь лил все сильнее и сильнее, сменялся градом, потом снегопадом. Снег снова таял… От потоков воды и таяния льда вздулся мельничный пруд. Пришлось под дождем бежать к шлюзам, закрывать, подпирать бревнами.