«А почему, собственно, нам следует трястись от страха?» — не без спеси подумала она. В конце концов, Татьяна — дочь и наследница полновластного хозяина здешних мест (отсюда и далеко за горизонт, куда ни посмотри), сама Ольга — княжеская воспитанница со всеми проистекающими отсюда правами. И что же, пугаться какого-то мужика только оттого, что окрестная молва его считает в родстве-свойстве с нечистой силой? К тому же современная наука, достоверно известно, на нечистую силу смотрит исключительно скептически…
Все это были современные, правильные, прогрессивные мысли. Беда только, что обе девушки большую часть жизни прожили как раз в этой глуши, а значит, поневоле прониклись всеми здешними поверьями, обычаями и установлениями. И, немаловажно уточнить, направлялись к мельнице как раз для того, чтобы всерьез произвести те самые действия, к которым наука тоже относится крайне скептически. Гадать шли. Значит, верили в гадание — а отсюда плавно проистекало, что верить следует и кое во что прочее…
В голове царил совершеннейший сумбур, и Ольга вновь коснулась пистолета, ощутила его умиротворяющий холодок, грубую материальность.
Они остановились, прислушались. Размеренно постукивало колесо, столь же размеренно погромыхивали на мельнице жернова, со стороны избушки не доносилось ни звука, свидетельствовавшего о присутствии человека. Ольге пришло в голову, что она, собственно, ведать не ведает, как проходит процесс молотьбы… нет, молотьба — это на поле, а здесь — меление… или как-то иначе. В общем, она понятия не имела, как именно называется производство муки из зерна. Но не в том дело. Интересно, требуется ли постоянное присутствие мельника? Может, он проделал что-то необходимое и лег спать или вообще отсутствует? Тогда не так страшно…
— Ну что? Струсила? Тогда давай я пойду…
— Ничего подобного, — ответила Татьяна звенящим от волнения голосом. — Сейчас я…
На запруде, ярко освещенной лунным светом, не было ни малейшего шевеления. Вокруг стояла тишина. Над мельничным колесом посверкивали крохотные радуги — отчего-то сплошь сине-зеленые проблески с узенькой алой каймой.
Вокруг стояла тишина. Над мельничным колесом посверкивали крохотные радуги — отчего-то сплошь сине-зеленые проблески с узенькой алой каймой. Татьяна решилась — передвигаясь на цыпочках, бесшумная, как привидение, она приблизилась к самой воде, вытянула над ней руку с решетом так, чтобы сквозь него пролетали радужные брызги.
Ольга одобрительно притопнула. Все пока что складывалось великолепно: Татьяна, пятясь, отступала, как и полагалось согласно наставлениям. Держала решето перед собой обеими руками — иначе говоря, лунный свет решетом носила, как и следовало для успешного гадания.
— Ну? — жадно спросила Ольга.
— Не мешай, — азартно отозвалась подруга. — Собьешь… И не смотри, нельзя же…
Ольга, спохватившись, отвернулась, чтобы не помешать в столь деликатном деле. Татьяна, она знала, сейчас смотрит через решето на луну. Из мрака доносился ее решительный шепот:
— Стоит луна выше облака ползучего, выше леса шумящего, выше воды текучей, зверя рыскучего, человека доброго и лихого… Стоит выше сорока сороков обид с горестями и веселья с радостями… Покажи мне, луна, суженого, назначенного, где бы ни был, о ком бы ни думал, чем бы ни занимался…
Настала тишина. Сколько она продолжалась, Ольга не взялась бы определить. Потом послышалось явственное «Ай!» и что-то шумно упало наземь.
Она обернулась — ну конечно же, решето. Оно валялось в траве, перевернутое, а Татьяна замерла, зажав щеки ладонями.
— Ну? — нетерпеливо вскрикнула Ольга.
— Видела… — завороженным шепотом откликнулась Татьяна. — Оля, я правда видела… Словно окошко открылось, и я смотрю сверху… Этажа со второго. А он внизу идет…
— Врешь!
— Чем хочешь клянусь… — она отняла руки от лица, выпрямилась, легко было рассмотреть, что на ее губах играет мечтательная улыбка. — Приятный. Нельзя сказать, чтобы юноша, но и не преклонных лет… Лицо значительное, и на фраке — звезда, я только не рассмотрела, какая… Но как четко видно было! Кажется, руку протяни — и дотронешься…
— Красивый?
— Во всяком случае приятный, — с той же загадочной улыбкой нараспев произнесла Татьяна.
— Главное, это не Анатоль, надо полагать…
— Да уж наверное не Анатоль, — сказала Татьяна, не меняя позы, глядя в ту же сторону. — А впрочем, ничего удивительного, вся эта история с самого начала не имела никаких перспектив, потому что батюшка ни за что бы не согласился… В общем, я не разочарована. Сразу видно, человек солидный, с положением и безусловно светский…
Какое-то время Ольга пыталась определить, в самом ли деле подруга увидела кого-то на лунном диске или попросту дурачится. По всему выходило, что на шутку это не похоже…
— Ну, что же ты? — поторопила ее Татьяна.
Ольга присела, подняла решето и решительно направилась к воде, уже забыв обо всех страхах. Старательно зачерпнула лунного света и стала пятиться от реки, держа перед собой решето, сиявшее радужными капельками. Подняла его, произнесла все нужные слова.
Сквозь переплетение нитей луна казалась совсем рядом, до нее можно было дотронуться. Холодный белый диск, покрытый загадочными темными пятнами, внезапно подернулся рябью, словно на него наползало облако, помутнел, стал неразличимым, а там и вовсе исчез…