Нет, против «огненного шара» этот экран бесполезен… Я слышал, что кто-то из вас владеет этим заклинанием. Это правда или очередные сплетни? Ты? Как зовут? Колин ас… Колин ас Бут. Неплохо! Нет-нет, демонстрировать не надо! Лучше записывайте…
Тимон некоторое время смотрел на меня, а потом с печалью в голосе спросил:
— Ты какие цветы предпочитаешь на своей могилке, синенькие или красненькие?
— На могилке? — не понял я. — Что это ты плетешь?
— А как же? Ты теперь почти не жилец!
Что это с ним? На солнце перегрелся? Я выразительно постучал пальцем по лбу.
— Тимон, срочно признавайся! Ты что, проходя мимо Тартака, пригнуться не успел? Он тебя палицей по голове сильно зацепил?
Тимон насупился:
— Видел я вчера, как вы с Арантой у входа целовались.
— Не вижу связи между нашими поцелуями и могилой.
— Ты хоть понимаешь, что это сейчас она «мур-мур», а если, не дай Единый, ты ее разозлишь? Вряд ли мы сможем собрать воедино то, что от тебя останется. Да и останется ли что?
— А раньше мы ее, значит, ни разу не злили? Или разговаривают тут два духа убиенных?
Тимон печально покачал головой:
— Я заметил неприятную особенность. Чем ближе человек, тем хуже и беспощаднее к нему относятся тогда, когда любовь немного угасла. Ведь ты же не будешь убеждать меня, что ваше чувство бессмертно, потому что прекрасно?
Я бы, может, и задумался, если бы не сдавленное похрюкивание, вырвавшееся из недр предательского Тимонова организма.
— Так, решили поиздеваться? — мягко сказал я. Ничего, теперь моя очередь.
— Какое поиздеваться? — делая честные глаза, постарался удивиться Тимон.
— Я думаю, Аранта тебе подробно объяснит. Я ей сегодня вечерком сообщу, что ты меня уже в покойнички записал. Или ты предпочитаешь, во избежание мучений, чтобы я тебя сейчас пульсарчиком побаловал?
— А вот этого не надо! — с достоинством отказался Тимон.- Я, между прочим, твой единственный близкий друг. Рассказать Аранте — не проблема, а вот что ты без меня делать будешь? Ага! И что ты скажешь моим родным, когда они придут и спросят тебя, а куда это их любимый Тимон подевался?
— Я начинаю думать, что это не такое уж большое несчастье.
— Я, между прочим, твой единственный близкий друг. Рассказать Аранте — не проблема, а вот что ты без меня делать будешь? Ага! И что ты скажешь моим родным, когда они придут и спросят тебя, а куда это их любимый Тимон подевался?
— Я начинаю думать, что это не такое уж большое несчастье. Просто удивительно, как тебя раньше с таким характером не прибили!
— Парни, а вам не надоело еще заниматься этими разговорами? — Жерест, до этого что-то тихо грызший, выжидательно смотрел на нас.
— А что делать? — вяло отозвался я.
— Мозги включать! За неделю, что мы наблюдаем, Тутус никуда не ходил, только Академия и дом. Какой из этого следует вывод?
— Самый простой и незамысловатый! — откликнулся Тимон.- Толстяк понял, что ему с нами не совладать, и оставил эту затею.
— Не думаю! — Я потер подбородок.- Не такие они люди, чтобы оставлять это дело без последствий. Это потеря лица! А для благов лицо — это очень важно! Вот ты бы смог, получив такое оскорбление, тихо утереться и все забыть? Можешь не отвечать, мне достаточно взгляда, который ты в меня только что метнул. Не сожги случайно.
— Так что вы ответите на мою просьбу, уважаемый? — Хултуф ас Тутус выжидательно смотрел на своего собеседника.
Тот не спешил с ответом. Лениво протянув руку, взял наполненный вином бокал за тонкую ножку, посмаковав вино во рту, глотнул, поставил бокал и потянулся к грозди винограда.
— Не знаю, право. Мне они не нужны, кроме одного, вернее, кроме крови одного из них,- наконец сказал мужчина, одетый в черное.
— Но, уважаемый Салтук, вы обещали мне содействовать, и я плачу за это,- напомнил Хултуф.
— Да? — Одна бровь Салтука поползла иронично вверх.- Вы, уважаемый, считаете, что это плата? Эти, с позволения сказать, гроши — плата? Я делаю это только из уважения к вам. Но если вы и дальше будете так оценивать мои услуги, то я, пожалуй, передумаю.
— Я ведь могу нанять просто убийц! — со значением и скрытой угрозой в голосе заявил Хултуф.
— Убийц? Ха! — Улыбка, которую и при очень большом желании трудно было бы назвать приятной, появилась на губах Салтука.- Вы меня разочаровываете, уважаемый. Это маги! Пусть и недоучки, но маги! Я уже посылал убийц. И подготовленных, поверьте мне. И что? Этот змееныш один смог с ними справиться и даже перенести удар «черного шара», которым я снабдил самого опытного. А тут вы имеете дело не с одним, а с пятью! Ладно, пусть двоих из этих пяти не следует брать в расчет — слабы, но остальные! Тролль и вампирша — это непросто!
— Ладно,- поморщился Хултуф,- сколько вы, уважаемый, хотите за этих пятерых?
— Я сделаю это из личной приязни к вам, уважаемый.- Салтук поднял на Хултуфа глаза.
Глаза были черного цвета. На мгновение Хултуфу показалось, что на него глазами Салтука взглянула сама бездна. Толстяка передернуло. Но раз уж дело начато, его надо закончить.
— Но ваша приязнь, уважаемый, как я понимаю, должна быть подкреплена каким-то количеством денег?
— Мне очень нравится ваша догадливость, уважаемый,- благосклонно кивнул черный маг.- Скажем, сумма, втрое больше той, что вы мне заплатили в прошлый раз.