Тут уже Куколока разъярился не на шутку. Как даст он кулаком по столу чугунному, так аж трещина по нему побежала до змея, значит, до самого…
–А ну, кончай здесь дурака-то валять! – угрожающе он заорал, – Возвращай, давай, Миловзору сворованную, а не то!..
–Что, что не то?! – наклонился змеище над столом хищно, а его огневые крылья с шумом за ним встопорщились, – Никак биться со мной хочешь, идиот?!.. Такой ты, сякой, немазаный! – грозно он вскричал, – Да куда тебе со мною тягаться! Думаешь, одолел моих глупых братцев – и ты уже силач? Хх-а-а! Да я же бессмертный! Бессмертный! Да!!!..
И он кулачиной себя по груди постучал, а затем добавил брезгливо:
–А ты – тля! Я тебя раздавлю сейчас ко всем ангелам!!!..
Ухватился он за края стола покрепче руками, ещё более подался вперёд с гримасою ярою и… рычажок тайный ногою нажал.
Крякш! Обернулось кресло Куколокино мгновенно назад, и полетел богатырь недоумевающий чёрт те куда. В глубокую какую-то яму… И едва лишь он пребольно о дно стальное ударился, как в то же мгновение и булава его вниз упала да по башке евоной – шарах!
Тысяча искр из глаз у Куколоки сыпанула, и до того головушку его садовую оголоушило, что поплыло у него всё пред очами и закачалося. Добро ещё, что жив он остался, ибо выдержала сии удары богатырская его новая стать. Прежнему-то дурачёнку уж точно там было б не встать…
–Ха-ха-ха-ха! – донёсся до него сверху хохот издевательский, – Что, Куколока – попался? Не на того ты, придурок, напал – вот в яму за то и попал! Тут тебе и каюк, дерзкий ты недоумок! Прощай навсегда, горе-спасатель!
Поразъяснелось маленько у Куколоки в очах, наверх он глянул, а там шахта такая круглая ввысь уходила, навроде глубокого колодца, и в верхнем проёме виднелася морда хитромудрого Чернобога. Была она спесивою, гордою, ухмыляющеюся и падением своего врага явно наслаждающеюся…
И тут зрит Куколока – ёк твою макарёк! – выдвинулась сверху и сбоку массивная стальная плита, и быстро она стала проём собою закрывать…
Заслонила она вскорости и змеиную эту харю, и вообще всё-превсё, поскольку стало вдруг в ямище той темным-то-темно. Прислушался долбанутый булавою Куколока – ё, думает, моё! – а плита-то начала опускаться, и опускаться, зараза, прямиком на него!..
Всё, решил он – крышка! Сейчас опустится эта махина ужасная до конца и его тут, словно клопа какого вонючего, собою раздавит…
Вскочил он на ноги, руки ввысь вытянул, и встренул вскорости энту давилку. Сгоряча попытался даже её удержать, да только куда там – всех его силушек богатырских оказалось для этого маловато. Присел он тогда быстро, затем лёг и, нашарив булаву валявшуюся, стоймя её вверх торкнул. Стук! Навалилась на чудо-булавицу плитища стотонная и… и… застыла вдруг как вкопанная.
Удержала волшебная вещь тяжесть эту неимоверную, не погнулась она и не сломалась от сильнейшего того давления.
Полежал в кромешной тьме силач наш попавшийся, пот горячий со лба поутирал, поуспокоился мал-мало, а затем вот чего и соображает: «А ведь этот мерзавец плиту-то должен поднять. А как иначе-то? Надо же ему поглядеть на тот блин, что от меня остался – не удержится ведь, тварь, как пить дать не стерпит!..»
И действительно – пару мигов всего минуло, как булава в руках богатыря освободилася, и плита давящая вверх заторопилася…
«Ну, теперь не зевай, хренов спасатель! – сам себя Куколока подначил, – У тебя будет единственный шанец, чтобы спасти свою задницу, и исполнить потом задание!..»
Вытащил он из кармана моток неразрывной верёвки, привязал один её конец к запястью своему левому, а другой конец к булаве, потом взял оружие за рукоятку рукою правою и принялся нервно там ждать…
Вот плита доехала до самого конца. Вот в стену она стала задвигаться, белый потолок открывая… А вот в колодце появилась змеиная харя, и с любопытством она в шахте глазами зашарила…
«Пора!» – прожгла Куколокино сознание мысль огневая. Метнул он булаву в чёртового Змееглава и постарался во что бы то ни стало по башке ему попасть… Бумм!!! Врезалась летящая булавица в челюсть поганого мутанта, и раздался такой звон, будто кто-то ударил в стотонный колокол. Отбросило Чернобога от проёма шахтного прочь, и слышно было как он на пол там грохнулся. А булава полетела дальше и тоже упала, но с той стороны массивного стола.
Подёргал Куколока верёвку натянутую и быстро по ней наверх взобрался. Глядит он, а подлый хозяин в отрубоне глубоком пребывает, руки раскинув вяло и мешком на полу валяясь. Отвязал наш витязь вервь неразрывную от руки своей и от булавы и тою вервью Чернобога опутал с ног прямо и до головы. А потом принёс он ведро воды и оголоушенного ею окатил.
Не сразу Чернобог в чувство-то возвратился, а когда он всё же оклемался, то задёргался в путах своих яростно и завыл так, что стёкла в окнах задребезжали.
–А-а-а, проклятый негодяй, – ревел освирепевший ящер, – обманул-таки ты меня! Да только рано радуешься, ангелов дурак, ибо жить-то тебе всего ничего осталося! И Миловзоры тебе вовек не видать, да!..
И он захохотал так, будто с ума только что спятил.