Может, и впрямь шлюха?
Едва Пратипа решил, что и шлюхой женщина тоже быть не может — ну скажите на милость, что делать шлюхе на Поле Куру?! — как незнакомка опровергла его вывод. Подошла и уселась к царю на правое бедро. Да-да, уважаемые, именно к царю, именно на бедро и именно на правое! Ну и что, что у царей не написано на лбу «царь»?! А у вас написано, брахман вы, кшатрий-воин или вообще псоядец, чандала-неприкасаемый?! Что? Написано?! Да еще цветной тушью?! Как хотите, а это еще не повод вести себя столь вызывающим образом!
Пратипа машинально погладил бок нахалки и ощутил бедром тепло упругих ягодиц.
Ягодицы ему понравились, а женщина — нет.
— Скучаешь, красавчик? — низким, чуть хриплым голосом поинтересовалась незнакомка.
Пратипа не ответил. Сидел, смотрел в глаза с поволокой, тонул в их хищной глубине, в темно-карих омутах…
Глаза ему нравились. А женщина — нет.
И чем дальше, тем больше.
— Прогуляемся, бычок? — хрипотца в голосе усилилась. — Прислушайся: кукушки кричат о любви, в логовах мурлычут леопарды, и люди тоже бессмысленно глядят в небо, облизывая губы…
Царь Пратипа всегда был вежлив с женщинами. Независимо от сословий. Он даже с преступниками был вежлив — что мало сказывалось на приговоре.
— Прости, милочка, — отозвался он, втайне ухмыляясь. — Я, конечно, с радостью, ибо красотой ты подобна апсаре…
Женщина оскорбленно моргнула.
На памяти Пратипы это была единственная женщина, которой не польстило сравнение с небесной танцовщицей Индры.
— Но ты сама виновата! — закончил царь.
— В чем? Скажи мне, красавчик: в чем? И я мигом заглажу свою вину!
— Я бы рад прогуляться с тобой в лесок, но ведь ты села ко мне на правое бедро!.. Увы, теперь никак!
— Мне пересесть?
— Поздно, о достойнейшая из… (Пратипа чуть не сказал «из недостойных», но вовремя осекся). Ведь знают от долины Инда до Южной Кошалы: правое бедро мужчины предназначено, чтоб на нем сидели невестки, жены взрослых сыновей, а любовницы и супруги садятся только на левое бедро, и никак иначе!
— И что же нам теперь делать, о царь царей, если я изнемогаю от страсти?!
Пухлые губы шепнули это, приблизясь к самому лицу Пратипы, и ловкие пальцы сдвинули ладонь царя чуть ниже — туда, где начинались «тривали», три складочки на животе, символ женской красоты.
Дальше уже лежали окрестности «раковины-жемчужницы», которая только и дожидалась подходящего момента, чтобы приоткрыть створки.
Эй, ныряльщик, где твой нож?!
— Ждать, красавица, нам остается только ждать… пока ты не выйдешь замуж за моего сына и не сможешь по праву восседать на правом бедре царя Пратипы!
Легким шлепком царь согнал нахалку и теперь, посмеиваясь, глядел на нее снизу вверх.
— Надеюсь, твой сын с тобой? — Женщина и слыхом не слыхивала о такой полезной вещи, как смущение. — Я имею в виду, неподалеку?
— Увы и увы еще раз, красавица: нет у Пратипы сына, одни дочери, и это удручает меня, вынуждая отправляться к священным криницам.
Авось смилуется кто из богов, наградит царя потомством мужского пола, родится сынок, вырастет, возмужает — тут ты и приходи, сыграем свадебку! Дворец вам, молодоженам, воздвигну — из тысячи стволов дерева шала! Станете жить-поживать, а люди тебя встретят и головы склонят: «Здравствуй вовеки, госпожа шалава [31] !» Договорились?
Пратипа встал и не оглядываясь пошел прочь — вдоль плеса, туда, откуда уже доносился шум возвращающейся свиты.
Женщина долго смотрела вслед царю.
— Странно, — наконец проронила она, и чувственности в ее низком голосе было примерно столько же, сколько в клекоте голодной гридхры [32] , что кружила над рекой. — А с виду жеребец жеребцом…
На лице женщины было написано, что у нее много времени. Очень много. И она согласна подождать.
Если бы Пратипа обернулся, женщина, возможно, не понравилась ему гораздо больше, чем поначалу. Но царь разом забыл и о незнакомке, и о своей злой шутке.
Поэтому он не увидел прощального взгляда наглой шлюхи, и еще он не увидел восьми призрачных силуэтов, что стояли вокруг женщины, глядели на удаляющегося царя и скорбно качали головами.
…Ровно через год в Хастинапуре, Городе Слона, будет великий праздник: у царя Пратипы родится первенец мужского пола. Болезненный мальчик по имени Бахлика.
Еще через год старшая жена Пратипы принесет ему второго сына. Ребенок будет назван Шантану, то есть Миротворцем, и объявлен наследником престола.
В столице накроют столы, амнистируют преступников, рассыплют по улицам казну, и бедный люд станет славить имя Пратипы, желая царским сыновьям здоровья и долголетия.
Еще через два десятилетия Шантану-Миротворец совершит паломничество на Курукшетру, к священным криницам — молясь о здоровье брата и прихворнувшего отца. На берегу Ямуны к нему подойдет женщина и сядет на левое бедро наследника престола. Потом они поднимутся и уйдут в лес.
Восемь призраков будут провожать взглядами влюбленную чету и улыбаться.
Наследник не вернется в столицу. Он только отправит гонца с приказом: ждать его возвращения.
Ждать придется около трех лет.
2
…Мужчина приподнялся на локте и обвел все вокруг себя безумным взором.
Рука подломилась, и он упал.