Пробуждение мужской половины компании было мрачным, причем у каждого были весьма веские причины для недовольства этим прекрасным солнечным утром.
Изю, как вы помните, вчерашние переговоры с очень дальним родственником довели до полного морального и, главное, физического истощения.
Изю, как вы помните, вчерашние переговоры с очень дальним родственником довели до полного морального и, главное, физического истощения. Ему не то что не хотелось жить этим самым конкретным утром, а не хотелось жить вообще. Голова от подушки подниматься абсолютно отказывалась даже после призывных криков Любавы. А после повторного свиста черт искренне начал рассматривать вопрос о прекращении своего бренного существования на этой странной планете, населенной женщинами с такими пронзительными голосами.
Илюха, хотя и был лишен похмельных мук, тоже воспринял крик Соловейки без всякого энтузиазма. Просто дело было в том, что в связи со спецификой работы бывший браток никогда не просыпался раньше одиннадцати часов утра. Поэтому, глянув на золотую «Омегу», Солнцевский тихо выругался и повернулся на другой бок.
Домовой же, в свою очередь, просто кинул с полатей в Соловейку валенком и захрапел, как целая казарма в предрассветный час после ночного марш-броска.
Соловейка не удивилась такому повороту событий и проявила маленькие хитрости, причем с абсолютно индивидуальным подходом.
На табурете перед Изей откуда ни возьмись (и где только она его прячет?!) появился стакан отборного первача. Убийственный запах самогона оказался для старого черта роднее и милее любого аромата на свете. Не прошло и пары минут, как он пересмотрел свое желание покинуть бренный мир и кряхтя поднялся с лежанки.
На полати была водружена крынка парного молока с плошкой еще горячих пирогов (когда только успела?). Феофан пробурчал что-то про оглашенных баб, но тут же затих, уплетая за обе щеки угощение.
А с Илюхой коварная Злодейка обошлась еще проще. Она просто кликнула со двора Мотю, и пробуждение богатыря довершили три шершавых языка Змея.
Домовой, как ему и положено, остался почти незаметным, а вот приятели после такого пробуждения уселись за стол и за пару минут умяли завтрак с аппетитом голодных мамонтов.
Изя, немножко почувствовав себя человеком (опять каламбур) и прихлебывая душистый чай, наконец заметил своей мучительнице и спасительнице в одном милом курносеньком лице:
— Теперь я понимаю, почему тебя маменька с папенькой из дома выгнали. Спасибо, очень вкусно.
— Я сама ушла. На здоровье.
— Скажи, ты зачем нас так рано подняла? — вставил свое веское слово Илюха, скармливая под столом очередной пирожок Моте.
— Вы что, забыли, на каких условиях нас пустил жить Феофан? — спокойно заметила Соловейка и уже совсем другим тоном гаркнула на Илюху: — И перестань прикармливать Змея за столом! Сыт он, уже три миски слопал, проглот трехголовый.
Изя с Илюхой перекинулись удивленными взглядами.
— На каких еще условиях?
— Изя, если у этого беглого монаха память отшибло, так я ему быстро мозги вправлю! — раздался откуда-то из-за стены скрипучий голос домового.
Изя смачно хлопнул себя по лбу с твердым желанием показать, насколько туп его компаньон, но после такого насилия над своей многострадальной головой только жалобно застонал.
— Ах, вы в этом смысле… — протянул Илюха, что-то припоминая из предыдущего дня. — Так базара нет, все остается в силе!
— Почему базара нет? — не поняла Соловейка. — В Киеве просто тьма базаров. Один находится совсем недалеко, так что я туда уже сбегала, накупила всего. Да, Изя, я деньги у тебя взяла, ты вчера Илюхин кошель заныкал, так что я…
— Да ладно, ладно… — простонал черт. — Но чтобы в последний раз. И вообще надо рассмотреть конъюнктуру рынка, составить смету расходов, утвердить ее.
— Но чтобы в последний раз. И вообще надо рассмотреть конъюнктуру рынка, составить смету расходов, утвердить ее…
— Сейчас второй рог сломаю, — прервал Илюха умного, но уж очень 'занудного черта.
— И когда же ты все успела? — уже к Любаве обратился богатырь.
— Кто рано встает, тому Бог подает, — гордо заметила Любава. — Ну что, перекусили? Тогда в бой, покой нам только снится!
* * *
Маленький Змей Горыныч был вне человеческих разборок, поэтому, выпросив еще два пирожка от Илюхи, пирожок от Изи и половинку от конспиративной Любавы, сладко потянувшись, расположился в уголочке и стал наблюдать за происходящим. И учитывая, что умнейшее на земле создание видело людей практически насквозь, то наблюдения Моти могут оказаться для нас весьма занимательными.
После сытного и очень вкусного завтрака Любава развила бурную деятельность. Вообще этот шумный человек женского пола до сих пор оставался для Моти загадкой, даже несмотря на его удивительные способности. В этом человеке вполне мирно сосуществовали два, казалось, совершенно исключающих друг друга, характера. С одной стороны, это была домовитая купеческая дочка Любава, а с другой — взбалмошная, вспыльчивая Злодейка-Соловейка. И вот эта совершенно нелогичная девушка сейчас, активно смешивая своих два темперамента, занялась уборкой.