Выполнив все, что намеревалась с утра, Аранта повязала голову платком и отправилась на задний двор, где в пыли среди кур возилось хозяйское дитё того возраста, когда родители считают возможным экономить на штанах. Этот возраст… Аранта не оставалась к нему равнодушной. Дети войны, зачатые почти мимоходом. Кеннет недаром опознал в Биддле солдата. А солдаты в те памятные дни продолжали свой род неистово и не спрашивая разрешений.
Этот возраст… Аранта не оставалась к нему равнодушной. Дети войны, зачатые почти мимоходом. Кеннет недаром опознал в Биддле солдата. А солдаты в те памятные дни продолжали свой род неистово и не спрашивая разрешений. Так, отдав дань сантиментам и смахнув слезу с глаз, Аранта подсела к хозяйке, лущившей горох.
Дело нехитрое, ежели уметь. Вгоняешь ноготь большого пальца в рубец стручка, одно отработанное движение — и тот раскрывается, опрокидывая тебе в ладонь десяток ровных, как хорошие зубы, глянцевых горошин. Аранта находила это занятие успокаивавшим мысли и нормализующим пульс, а навык у нее сохранился со времен деревенского детства. Некоторое время она ощущала пристальное внимание Фефы к своим рукам, как будто та проверяла ее легенду.
— Обвенчаться вам надо, — неожиданно сказала хозяйка. Аранта аж стручок уронила.
— Верно говорю. Бери его тепленьким, пока людям в глаза женой зовет. Хоть сегодня за священником сбегаю. Вдруг помрет, при ком останешься? Сестренка?то тебе жизни даст, вспомнишь мои слова. А так — будешь ей ровня. Еще и унаследуешь что. Он, случаем, не старший в роду?
— Вроде того. — Она вовремя вспомнила о своем намерении изображать служанку недалекого ума. — Наследник.
Это, пожалуй, было умно. Расположение Биддла держалось на уважении и фронтовом братстве, однако его жену следовало заинтересовать перспективой. Рада — большие ; деньги, обещание заплатить их предполагает, что ты располагаешь большим. Что может удержать бабу от того, чтобы шепнуть в приоткрытый ставень, в ночную тьму, кому следует, что в каморке у нее две бабы и больной калека при деньгах? Значит, Кеннет у нас будет богатый жених,
— Вот и я говорю, поступишь умно — станешь еще хозяйкой замка. Ему скажи — пускай любовь докажет. Обеспечит.
— Он из Камбри. У них не замки. У них лошади.
— Лошади тож денег стоют. Так что, звать священника? Решайся, не то вдовой тебе не быть.
— Если он умрет, я тоже жить не буду.
— Любо?о?овь! — причмокнула Фефа, — Но тогда хоть гроб у тебя будет богатый!
Вот незадача. Приспичило бабе добро сделать, чтоб обязать себе вечной благодарностью хозяйку высокого замка. Шатлену. Как отбрехаться?то?
Остановившийся взгляд хозяйки, направленный поверх ее плеча в окно зала, выходящее на двор и по летнему времени распахнутое, она восприняла как спасение и одновременно — как сигнал тревоги. Биддл, стоя на лестнице, разводил руками, не то показывая дорогу, не то заслоняя собою путь двоим гостям невзрачно?чиновничьего вида.
Кто успел донести? Она с хозяев глаз не спускала, а за Биддла вообще бы руку на отсечение дала! Еще могла бы уйти незаметно со двора, сторонкой, огородами. Но там же Кеннет! Спит, без сознания, в бреду… Спокойно! Кто сказал, будто это за нами? Может, у них обычная проверка на предмет, скажем, краденого.
Эти несколько минут стоили ей седых волос равного количества и еще стольких же, когда, спустившись вниз в компании сдержанно?услужливого Биддла, эти двое подманили к себе Грандиозу, уже переодевшуюся и без дела сидевшую в уголке, , и о чем?то говорили с ней. Потом ушли, Биддл проводил их до ворот, а после подскочил к Анельке и с жаром принялся объясняться с ней, даже как будто оправдываться. Там, за оградой простучали копыта конного отряда. Аранте стоило немалых усилий напомнить себе, что дела законников выше скромного разумения служанки, спящей с господином.
— Пойду, — сказала она Фефе, нарочито неторопливо поднимаясь с места, — спрошу, чегой?то им надо было.
Биддл, разумеется, хотел как лучше. Подавая пиво похмельным возчикам, раздухарившимся с утра, он и сказал?то им всего лишь не шуметь, потому что наверху, «в номерах», как он выразился, отдыхает раненый офицер с сестрой?девицей дворянского роду.
Для него это был всего лишь повод к самодовольству и еще возможность напомнить публике, что у него есть «номера».
— Чего придумали! — возмущался он. — Лист вести на постояльцев, с указанием имен и причины путешествий. Я разве почтовая станция? Где я писарей наберусь? Мое дело — за стойкой стоять, пиво разливать. А бегать в приказ — им надо, пусть сами ноги бьют. Ищут они кого?то, а прямо сказать — мнутся, будто государева тайна.
Государева тайна и есть, холодно подумала Аранта. Да, наших имен не выкликают по площадям. Тем не менее Клемент Брогау, несомненно, заинтересован отыскать ускользнувшую силу, по определению верную Рэндаллу Баккара.
Поэтому о поиске осведомлены лишь те, кому это положено по чину.
— А кого ищут?то? Беглецов али преступников?
— Ничего не сказали. Поднялись посмотреть сеньора вашего, он в беспамятстве лежит. Посмотрели, не признали вроде. Говорит один: «Может, он, да рана?то, гляди, свежая. А тот уж сколько лет без руки. И волос как будто темнее». Без руки, бабоньки, слышите? Вора какого ловят, поди.