* * *
— …Приговор! — поморщившись, проговорил Филимон, подпиравший стену одиночной камеры гауптвахты. — Тоже мне — приговор!.. Тьфу!.. Ерунда какая!.. Ты знаешь, что бесы тебя линчевать собрались?
Я разломил батон. На нары высыпался десяток напильников.
— Это они мне подсунули, — кивнул Филимон. — Хорошие напильники. Любую решетку в пять минут распилят. А по ту сторону решетки вся преисподняя собралась. У каждого беса в руках если не удавка, то нож…
— Спасибо, — сказал я, — за предупреждение. Уж лучше в одиночке пару лет посижу.
Филимон пожал плечами, вздохнул и вышел. Но на пороге остановился, повернулся ко мне и подмигнул.
Хорошо всё-таки иметь друга!..
А бесы успокоятся со временем… Не могут же они вечно на меня злиться! Какое-то время придется-таки здесь отсидеться, а потом… снова суровые трудовые будни! Ведь приговор, объявленный мне, гласил: «Две тысячи лет исправительных работ по месту службы».
Всё-таки повезло, что у Владыки извращенное чувство юмора, правда?