Так что?
Я ходил кругами по квартире: бадминтонная ракетка в одном углу, куча выпусков «Нэшнл географик» в другом и набор для буль — игры, в которую я не умел играть, — разложенный на полу в гостиной.
Все было очень просто: если он прочитал книгу, то знал правду.
Я его отец.
Он мой сын.
И тут я осознал: возможно, что какой-то промежуток времени мы с Исааком, оба, жили, зная о существовании друг друга.
Я зашел в ванную, ополоснул лицо холодной водой и спустился, чтобы проверить почту. Я подумал, что еще может прийти письмо от моего сына, отправленное им перед смертью. Я вставил ключ в замок и повернул.
И что? В ящике была только куча мусора. Телепрограмма, реклама универмага «Блумингдейл», письмо от Всемирной федерации дикой природы, которая стала моим верным товарищем с тех пор, как я отправил им десять долларов в 1979 году. Я забрал почту наверх, чтобы выбросить. И уже поставил ногу на педаль мусорного ведра, когда увидел маленький конверт с моим именем. Мое сердце заколотилось, все его семьдесят пять процентов, которые еще работали. Я открыл письмо.
«Уважаемый Леопольд Гурски! — говорилось в нем.
Я открыл письмо.
«Уважаемый Леопольд Гурски! — говорилось в нем. — Давайте встретимся в субботу в 4 часа на скамейке напротив входа в зоопарк Центрального парка. Думаю, вы знаете, кто я.
(Охваченный чувствами, я крикнул: «Да!»)
Искренне ваша,
(искренне моя, подумал я)
Альма».
В этот момент, на этом самом месте, я понял, что пришло мое время. Руки мои затряслись так сильно, что бумага зашелестела. Я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Голова у меня стала легкая-легкая. Так вот как за тобой присылают ангела!.. С именем девушки, которую ты любил всю жизнь.
Я постучал по батарее, вызывая Бруно. Ответа не было. Не было его и через минуту, и еще минутой позже, хотя я все стучал и стучал. Три удара значит: «ты жив?» , два удара — «да» , а один — «нет» . Я ждал ответа, но его так и не последовало. Возможно, не стоило называть его тупицей, потому что сейчас, когда он был нужен мне больше всего на свете, его не было.
Сделал бы это ламедвовник?
5 октября
יהוה
Сегодня утром я проник в комнату Альмы, пока она была в душе, и достал из ее рюкзака третью тетрадь «Как выжить в условиях дикой природы». Затем вернулся в постель и спрятал ее под одеялом. Когда вошла мама, я притворился, что заболел. Она потрогала мой лоб и спросила, как я себя чувствую. Я ответил, что у меня, кажется, распухли гланды. Мама сказала, что я, наверное, заболеваю, а я ответил, что мне надо идти в школу. А мама решила, что ничего не случится, если я пропущу денек, и я сдался: «Ладно». Она принесла мне ромашкового чая с медом, и я выпил его с закрытыми глазами, чтобы показать, как болен. Я слышал, как Альма ушла в школу, а мама пошла наверх работать. Услышав, как скрипнул ее стул, я достал «Как выжить в условиях дикой природы» и принялся читать, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку, чтобы понять, кого ищет Альма.
Большая часть страниц была посвящена тому, как соорудить постель на теплых камнях, как построить навес или как сделать воду пригодной для употребления. Не совсем ясно, какое употребление имелось в виду в последнем пункте. Я уже начал сомневаться, что найду какую-нибудь зацепку, когда дошел до страницы, на которой было написано: «Как выжить, если у вас не раскрылся парашют». Там было десять пунктов, ни один из которых не имел никакого смысла. Например, если вы падаете с высоты и ваш парашют не раскрывается, думаю, вам мало чем поможет то, что у вас хромой садовник. А еще там был совет найти камень, но откуда в воздухе взяться камню, если, конечно, кто-то не бросает его в вас или если вы не носите камни в карманах, чего нормальные люди обычно не делают? В последнем пункте было лишь имя — Альма Меремински.
Я решил, что, должно быть, Альма влюбилась в кого-то по фамилии Меремински и хотела выйти за него замуж. Но когда я перевернул страницу, там было написано: «Альма Меремински — Альма Мориц». Я предположил, что Альма была влюблена в мистера Меремински и мистера Морица. Но потом перевернул еще одну страницу и увидел в самом верху: «По чему я скучаю без М.». В списке было 15 пунктов, и первым значилось: «То, как он держит в руках вещи». Я не мог понять, как можно скучать по тому, как кто-то держит вещи.
Я пытался хоть что-то сообразить, но это было слишком сложно. Если Альма была влюблена в мистера Меремински или мистера Морица, почему я никогда их не видел и почему они никогда ей не звонили, как Герман или Миша? И если она была влюблена в мистера Меремински или мистера Морица, почему она по ним не скучала?
Дальше шли пустые страницы.
Единственный человек, по которому я скучаю, — это папа. Иногда я завидую Альме, потому что она лучше знала отца и так хорошо его помнит.
Но во второй своей тетради (я читал ее в прошлом году) она написала странную фразу: «Мне очень грустно, потому что я почти не знала отца».
Я думал о том, почему она это написала, и тут мне в голову пришла странная мысль. А что, если мама была влюблена в кого-то по имени мистер Меремински или мистер Мориц и именно он был отцом Альмы? Что, если он умер или ушел и поэтому Альма его не знала? После этого мама встретила Давида Зингера, и появился я. А потом он умер, и поэтому мама теперь такая печальная. Это объясняет, почему сестра написала «Альма Меремински» и «Альма Мориц», а не «Альма Зингер». Может быть, она пыталась найти своего настоящего отца!