— В Замке Смерти сыщется много всего, и ты это прекрасно знаешь, — не стал спорить с гномом карлик.
— Да уж слышал, — разом посерьезнел Халлас и песен больше не пел.
К обеду совсем распогодилось, и выглянуло солнце. Идти стало веселей. Гло-гло неожиданно стал забирать левее, и ручей, что так долго был нашим спутником, скрылся за деревьями. Теперь мы шли не на север, а на запад. Вроде милорд Алистан был явно недоволен этим обстоятельством, и Гло-гло пришлось объяснять, что недалеко орочий город и следует сделать крюк, если мы, конечно, не желаем воспользоваться гостеприимством Первых. Изрядно поплутав по лесным дебрям, к вечеру мы вновь оказались возле старого знакомого — ручья и, пока еще было светло, дошли до густого ельника, что сжимал ручей в своих лохматых колючих объятиях. Здесь, надежно скрытые от чужих глаз огромными елями, мы и заночевали. Эграсса запретил разжигать костер — орки были близко, — и ночь пришлось коротать без огня. Сумерки упали на лес неожиданно, впрочем, осенью так всегда бывает. Халлас и Делер сразу же уснули (им нести службу вторую половину ночи), Гло-гло увел Кли-кли в сторону, но о чем старый шаман говорил со своей внучкой и ученицей, для меня осталось тайной. Вроде давал какие-то советы, и, очень надеюсь, не по мою душу. Я тоже стал укладываться спать и только улегся, основательно закутавшись в теплое одеяло, как кто-то потрепал меня по плечу. Мумр.
— Да?
— Покажи его, а? — В голосе Мумра мелькнули просящие нотки.
— Кого его? — не понял я.
— Рог. А то возле лабиринта мы его толком рассмотреть не смогли. Уж очень любопытно, ради чего мы пошли на все это
— Так темно же! Эграсса запретил огонь разжигать. Первые могут учуять дым.
— Выход есть, — неожиданно проговорил Эграсса, и между его ладонями затрепетал маленький огонек. — Я не очень хорошо знаю шаманство, но три минуты света могу вам обеспечить.
Волшебного света оказалось как раз столько, сколько нужно для того, чтобы можно было разглядеть лица друг друга. Кроме Делера и Халласа никто и не думал спать. Все ждали, когда Гаррет явит им Рог. Пришлось встать и открыть сумку, с которой я теперь ни на минуту не расставался.
— Так вот он какой… — пробормотал Угорь, с удивлением разглядывая Рог.
— Ты позволишь? — отчего-то робко спросил у меня милорд Алистан.
Я с готовностью протянул ему Рог Радуги. По мне — пусть хоть насовсем забирает. Уж он-то сбережет эту дудку для своего любимого короля.
— Интересно, что будет, если я в него сейчас дуну? — входя в образ дурака, спросила Кли-кли.
— Я тебе дуну, шут! Так дуну! — пригрозил милорд Алистан гоблину, возвращая мне Рог.
Меня опередил Гло-гло. Он ближе всех стоял к капитану гвардии, и Рог оказался в руках старого шамана. Гло-гло закрыл глаза, прикоснулся к артефакту лбом, сморщился, словно слопал тарелку кислого крыжовника, и вынес свой приговор:
— Он слаб. Очень слаб. Сила почти покинула его, она продержится не больше нескольких недель, а затем… — Гло-гло не закончил, но и так всем было понятно, что будет потом.
— Значит, надо поторапливаться, — сказал Алистан Маркауз.
— У нас еще уйма времени, милорд. В начале ноября С’у-дар (С’у-дар (огр), или Ледяной перевал, — единственный путь из Безлюдных земель в цитадель Неназываемого, проходящий через Иглы Стужи) уже занесен снегом, и Неназываемому понадобится уйма сил, чтобы вылезти из своей берлоги. Да и от Игл Стужи до Одинокого Великана путь неблизкий. До крепости армия колдуна доберется не раньше середины января, успокоил графа Фонарщик.
Да и от Игл Стужи до Одинокого Великана путь неблизкий. До крепости армия колдуна доберется не раньше середины января, успокоил графа Фонарщик.
— Мумр прав, милорд. Зимняя кампания слишком сложна. Безлюдные земли занесены снегом, Дремлющий лес зимой становится опасным даже для слуг Неназываемого, Рачье герцогство раскачается только месяца через два. Угорь задумчиво покачал головой. — Враг будет ждать весны, когда перевалы освободятся от снега.
— А если не будет? — спросил Эграсса. — Если Неназываемый почувствует слабину, не боитесь попасть под бросок кобры?
— Если не будет, то эта зимняя кампания заберет четверть его армии, треш Эграсса.
Воины углубились в споры и обсуждение возможных вариантов нападения врага. Кли-кли отчаянно зевнула, прикрывая рот ладошкой, да и я, признаюсь честно, держался из последних сил. А вот другим хоть бы что. Железные они, что ли? Прежде чем заснуть, я убрал Рог Радуги обратно в сумку, а заодно проверил наличие других вещей. Ключ присутствовал, а вот изумруды, которые я с таким усердием протащил через половину Костяных дворцов, бесследно пропали. Я бы рассмеялся, но слишком уж хотелось спать. Проклятые орки все же умудрились украсть причитающееся мне, чтоб им пусто было!
* * *
В середине ночи вновь начался дождь, но я укрылся эльфийским плащом и до самого утра проспал без задних ног. Последние дни я спал без всяких сновидений. Стоило лишь закрыть глаза, и я проваливался в какое-то вязкое и темное болото, из которого меня вытаскивал Мумр. Вот и сегодня я проснулся лишь после того, как Фонарщик потрепал меня по плечу. Эх! Совсем я от такой жизни хватку потерял! Раньше просыпался на каждый подозрительный звук, а теперь по вечерам наваливалась жуткая усталость, и разбудить меня могли только залпы гномьих пушек. Я вылез из-под плаща и сонно захлопал глазами. Дождь, на наше счастье, кончился, зато невесть откуда взялся туман. И это в конце октября! Конечно же это Загаба, но у нас в Авендуме в это время года туман — большая редкость, если не сказать — чудо. Туман тягучей молочной завесой повис меж елей, и деревья, находящиеся от нас в пятидесяти ярдах, уже были скрыты под его пологом. Я проснулся последним, все остальные уже встали. Халлас раздавал скудный паек. Заметив меня, гном подмигнул и всучил кусок черствого хлеба и ломоть вяленого мяса. Вот и весь завтрак.