— Теперь я понимаю: солдат согласился, что я выиграл спор, поскольку хотел убедить меня в своей честности, — сокрушался Абдулла. — Думаю, он с самого начала хотел украсть джинна, да и ковер, должно быть, тоже.
Софи стало интересно. К великому облегчению Абдуллы, она даже несколько ослабила хватку.
— Нельзя винить этого джинна за то, что он всех ненавидит, — заметила она. — Вспомните, каково вам было, когда вас заперли в подземелье.
— Но солдат… — начал было Абдулла.
— Это совсем другое дело! — отрезала Софи. — Ну погодите, я до него доберусь! Ненавижу тех, кто распускает слюни при виде милых зверюшек, а сам норовит обдурить каждого встречного! Так вот, что касается этого вашего джинна, — по всему выходит, ифрит сам устроил так, чтобы джинн оказался у вас. Вам не кажется, что все это входит в план, по которому оскорбленный жених должен помочь ифриту одолеть братца?
— Полагаю, да, — отвечал Абдулла.
— Значит, когда мы доберемся до замка в облаках, если мы, конечно, направляемся именно туда, — продолжала Софи, — то сможем заручиться помощью других оскорбленных женихов, которые тоже спешат на помощь возлюбленным…
— Вероятно, — осторожно отозвался Абдулла. — Однако, о бдительнейшая из кошек, мне помнится, что стоило ифриту заговорить, как вы укрылись в кустах, а между тем ифрит явственно дал понять, что никого, кроме меня, он в замке не ждет.
Абдулла поднял голову. Становилось все прохладней, а звезды казались слишком уж близко, и от этого было как-то неуютно. В темной синеве неба появился серебряный оттенок — видимо, откуда-то пытался пробиться лунный свет. Это было очень красиво. Сердце у Абдуллы екнуло — он подумал, что, может быть, и вправду уже на пути к спасению Цветка-в-Ночи.
К несчастью, Софи тоже подняла голову. Хватка усилилась.
— Говорите! — велела она. — Мне до смерти страшно!
— Говорите тогда и вы, о храбрая заклинательница, — отвечал Абдулла. — Закройте глаза и поведайте мне о том очинстанском принце, за которого просватана Цветок-в-Ночи.
— Что-то я с-сомневаюсь, что она за него просватана, — сказала, заикаясь, Софи. Ей было действительно очень страшно. — Сын короля еще в пеленках. У короля, правда, есть брат, принц Джастин, но он вроде бы собирался жениться на принцессе Беатрис Дальнийской, только вот она не хотела об этом даже слышать и сбежала. Как вы думаете, ифрит и ее похитил? Наверное, вашему султану просто хочется заполучить кое-какое оружие, которое создали наши маги, а другого пути у него нет. Когда наемники отправляются на юг, им не позволено брать с собой это оружие. Хоул говорит, что и наемников посылать не стоит. Хоул… — Голос у нее прервался. Руки, стиснувшие локоть Абдуллы, задрожали. — Говорите! — прохрипела она.
Дышать становилось трудно.
— Едва ли мне удастся, о сильнорукая шахиня, — просипел Абдулла. — Воздуха не хватает. Но разве не в ваших силах сотворить колдовские чары, чтобы нам было чем дышать?
— Видимо, нет. Вот вы называете меня колдуньей, но для меня все это в новинку, — возразила Софи. — Когда я была кошкой, то только и могла, что становиться больше. — Тем не менее, она на миг отпустила локоть Абдуллы, чтобы проделать над головой несколько коротких резких взмахов. — Знаешь что, воздух? — объявила она. — Постыдился бы! Придется тебе сделать так, чтобы нам дышалось хотя бы чуточку полегче, чем сейчас, а то мы долго не продержимся.
— Когда я была кошкой, то только и могла, что становиться больше. — Тем не менее, она на миг отпустила локоть Абдуллы, чтобы проделать над головой несколько коротких резких взмахов. — Знаешь что, воздух? — объявила она. — Постыдился бы! Придется тебе сделать так, чтобы нам дышалось хотя бы чуточку полегче, чем сейчас, а то мы долго не продержимся. А ну сгустись и дай нам тобой подышать! — И она снова вцепилась в Абдуллу. — Ну что, так лучше?
Воздуха и вправду стало как будто бы больше, но при этом еще сильнее похолодало. Абдулла очень удивился — ведь способ, которым Софи насылала чары, оказался поразительно неколдовским; вообще говоря, он ничем не отличался от того, как Абдулла уговаривал ковер летать. Однако пришлось признать, что чары сработали.
— Да-да. Благодарю от всего сердца, о заклинательница!
— Говорите!!! — заверещала Софи.
Они взлетели так высоко, что мир внизу скрылся из виду. Абдулле было вовсе не трудно понять, почему Софи так страшно. Ковер плыл по темной пустоте — все выше и выше, — и Абдулла подумал, что, будь он один, непременно бы закричал.
— Говорите лучше вы, о могущественная монархиня магического царства, — дрожащим голосом произнес он. — Расскажите мне об этом чародее Хоуле, вашем супруге.
Зубы у Софи стучали, но она гордо ответила:
— Он лучший волшебник в Ингарии и вообще на свете. Было бы у него время — и он одолел бы того ифрита. И он хитрый, самовлюбленный и чванливый, как павлин, его невозможно заставить сделать что бы то ни было…
— Правда? — спросил Абдулла. — Как странно, что вы, прекраснейшая из прелестниц, с такой гордостью оглашаете перечень столь неприятных пороков…
— Почему, собственно, пороков? — сердито переспросила Софи. — Я просто описываю Хоула, как он есть! Понимаете, он из совсем другого мира под названием Уэльс, и я категорически отказываюсь верить, будто он погиб… Ой!