— Полная катастрофа, о неотразимейшие из сестер, — прошептал он Софи и Летти. — Хозяин — коварный корчмарь — привел полицейских, чтобы арестовать нас с солдатом. Что же нам теперь делать?
Настало время передать бразды правления решительной женщине. Абдулла был рад, что Софи принадлежит к этой породе. Она немедленно принялась действовать. Она закрыла дверь и задвинула засов.
— Одолжи мне платок, — сказала она Летти. И, когда Летти дала ей платок, Софи опустилась на колени и вытерла сливки с ковра-самолета. — Идите сюда, — велела она Абдулле. — Садитесь со мной на ковер и прикажите ему лететь туда, где сейчас находится Морган. Летти, ты останешься здесь и задержишь полицию. Не думаю, что ковер сможет тебя поднять.
— Ладно, — кивнула Летти. — Я все равно хочу вернуться к Бену до того, как король предъявит ему обвинения. Только сначала я вгоню хозяину ума куда следует. Хорошая будет разминка перед королевской аудиенцией. — Летти была не менее решительна, чем ее сестра, — она расправила плечи и растопырила локти, так что сразу стало понятно, что ни хозяина, ни полицию в ближайшем будущем не ждет ничего хорошего.
Абдулла был рад и за Летти. Он пристроился на ковре и тихонько всхрапнул. Ковер дрогнул. Дрожал он неохотно.
— О достославная ткань, о коралл и карбункул среди ковров, — сказал Абдулла, — этот несчастный неуклюжий смерд молит извинить его за то, что он пролил сливки на твой бесценный ворс…
В дверь застучали тяжелые кулаки.
— Именем короля, откройте! — закричали снаружи.
Времени улещивать ковер не осталось.
— Ковер, молю тебя, — шепнул Абдулла, — доставь нас с этой дамой туда, куда солдат отнес младенца!
Ковер раздраженно поежился, однако послушался. Он метнулся вперед в обычной своей манере — прямо в закрытое окно. На сей раз Абдулла был достаточно внимателен и успел заметить стекло и темный переплет, мелькнувшие перед ним, словно водяная гладь, а потом они пролетели сквозь окно и взмыли над серебряными шарами, освещавшими улицы. Но видела ли это Софи, Абдулла сомневался. Она обеими руками вцепилась Абдулле в локоть и, как ему показалось, накрепко зажмурилась.
— Ужасно боюсь высоты! — сказала она. — Надеюсь, это недалеко.
— Этот ковер, о благонравнейшая из ведьм, понесет нас со всей возможной скоростью, — отозвался Абдулла, стараясь одновременно убедить в этом и Софи, и ковер. Получилось это у него или нет — оставалось неизвестным. Софи по-прежнему больно вцеплялась ему в локоть, время от времени охая от ужаса, а ковер, заложив быстрый, головокружительный вираж над самыми башнями и огнями Кингсбери, повертелся возле куполов, которые, по всей видимости, принадлежали дворцу, и зашел на новый круг над городом.
— Да что же он вытворяет? — пискнула Софи. Видимо, глаза у нее были зажмурены не полностью.
— Спокойствие, о хладнокровнейшая из колдуний, — утешил ее Абдулла. — Он всего лишь кружит, чтобы набрать высоту, как это в обычае у птиц. — В глубине души он был уверен, что ковер сбился со следа. Однако, когда на третьем круге огни и купола Кингсбери стали уходить вниз, Абдулла понял, что случайно сказал истинную правду. Теперь ковер поднялся на несколько сотен футов вверх. На четвертом круге, который был шире третьего, хотя столь же стремителен, Кингсбери превратился в кучку огоньков-самоцветов далеко-далеко внизу.
Когда Софи случайно глянула вниз, ее передернуло. Она еще крепче вцепилась в Абдуллу, хотя казалось, что крепче уже некуда.
— Небеса милосердные и немилосердные! — ахнула она. — Мы все еще летим вверх! Ой, этот мерзкий солдат наверняка потащил Моргана в погоню за ифритом!
Они забрались так высоко, что Абдулла начал опасаться, не окажется ли Софи права.
— Не сомневаюсь, что он хотел спасти принцессу — в надежде на солидное вознаграждение, — сказал Абдулла.
— Незачем было тащить с собой моего ребенка! — объявила Софи. — Уж я до него доберусь! Только как ему это удалось — без ковра?
— Должно быть, он приказал джинну последовать за ифритом, о луна материнства, — объяснил Абдулла.
На что Софи снова удивилась:
— Какому еще джинну?
— Заверяю вас, о светлейшая из колдовских голов, что мне принадлежал не только ковер, но и джинн, хотя вы, по всей видимости, ни разу не обратили на него внимания, — терпеливо сказал Абдулла.
— Верю вам на слово, — смилостивилась Софи. — Говорите, не молчите. Говорите — а не то я посмотрю вниз, а если я посмотрю вниз, то упаду, я точно знаю!
А поскольку Софи не ослабляла мертвой хватки, Абдулла понимал, что, если она упадет, он неминуемо последует за ней. Кингсбери превратился в яркую мерцающую точку, вспыхивавшую то с одной стороны ковра, то с другой. Ковер продолжал подниматься по спирали. Остальная Ингария расстилалась вокруг, словно огромное темно-синее блюдо. При мысли о том, что придется нырнуть на такую глубину, Абдулла перепугался почти так же, как Софи. Он поспешно принялся рассказывать ей о своих приключениях — как он познакомился с Цветком-в-Ночи, как Султан заточил его в темницу, как люди Кабула Акбы — которые на самом деле были ангелы — выловили бутылку с джинном из оазисного озерца и как трудно оказалось выдумать желание, которое свирепый джинн не смог бы обратить во зло.
К этому времени Абдулла увидел пустыню — та казалась бледным морем к югу от Ингарии, хотя ковер уже поднялся так высоко, что внизу было почти ничего не различить.